Гарри Поттер и три старых хрыча

…Мир вокруг Дадли на секунду замер, а потом разбился с хрустальным звоном. За спавшими шорами всё было ясно и понятно. Ему казалось, что он за хвост уловил мысль, которая вела дедушку Вана во время приготовления эликсира. Он видел, как дедушка Ван уходит в глубины сознания Гарри, как Гарри выпивает эликсир. А потом дедушку Вана и двух других поселенцев в голове Гарри (их он тоже видел) куда-то выкинуло. Впрочем, Гарри о них сейчас совсем не думает. Дадли осмотрел каждого из присутствующих в комнате. Мысленная активность у каждого зашкаливала, но сформулированных мыслей в их головах не было. Дадли с интересом наблюдал, как Деннис потихоньку загорается, а его мысли становятся хаотичными и разнонаправленными. Мысли мамы же, наоборот, все были направлены в одну сторону, хоть Дадли и не мог сказать в какую. Её мысли медленно множились, как будто прорастая друг из друга. Это тоже было очень интересно. Дадли попробовал заглянуть в себя. В его голове тикал, вращался, гудел, пыхтел и пыхал огромный чудовищно сложный механизм. От него во все стороны тянулись нити, которые этот механизм тянул, а на выходе получалось сложнейшее цветастое полотно. Чем-то было похоже на машины на ткацкой фабрике, на которую водила их мама. Но это была не ткань. «Это мозг. Мой мозг», — понял Дадли. Он перерабатывает поступающую информацию и делает из неё планы. Вот протянулась ниточка от Денниса, отметившая, что друг теперь может управлять огнём. Вот эта ниточка поступила в мозг, где сформировалась картинка, как Дадли уговаривает Денниса тайком поджечь записную книжку мисс Дейв. Вот протягивается ниточка от папы и мамы, отмечающая, что они сейчас тоже чему-то очень полезному научились, и тайком провести фокус с мисс Дейв не выйдет. Первая ниточка оборвалась. Интересно, а процессом можно управлять? Дадли попробовал искусственно протянуть ниточку от Денниса и мамы и сплести их вместе. Мозг на выходе дал изображение обалденного огненного цветка. Дадли удовлетворенно улыбнулся и постарался запомнить получившийся образ со списком предполагаемых функций. Тьма поглотила его.

…Мир вокруг Вернона на секунду замер, а потом разбился с хрустальным звоном. За спавшими шорами всё было ясно и понятно. Он зря боялся за родных, можно было и не тянуть до последнего с принятием эликсира. Ничего плохого ни с Петуньей, ни с Дадли, ни с Гарри не случится. Вернон на секунду задумался, почему он так в этом уверен. Он чувствует. Он чувствует свою кровь. И кровь своих близких. Вот Дадли исследует глубины своего разума. Вот Петунья пробует свою новообразовавшуюся связь с растениями. Гарри тоже настраивается на стихию, кажется, на водную. Сестрёнка Мардж пьет одна в комнате, на неё с осуждением смотрит один из её бульдогов. Господи! Кто бы мог подумать, что дела сестрёнки настолько плохи, что она глушит второсортное пойло в одиночестве! Вернон сосредоточился и мысленным усилием очистил её кровь от алкоголя. Сестрёнка вскинулась и рванула в сторону туалета. Вернон удовлетворенно ухмыльнулся. Тьма поглотила его.

…Мир вокруг Пирса на секунду замер, а потом разбился с хрустальным звоном. За спавшими шорами всё было ясно и понятно. Он водил взглядом от предмета к предмету. Каждый открывался ему, показывал свою суть. Он перевёл взгляд на мистера Ретсби. А вот с ним что-то не пошло. Странно. Ещё раз посмотрел на стол, на шкаф, на вазу. На мистера Ретсби, на Гарри, на Денниса. Ааа! Он понимает суть только неживого. Причем понимание предметов разное по глубине. Он стал перемещать взгляд с предмета на предмет, пока его глаза не остановились на ониксовой вазочке. Этот кусок камня из породы добыл простой арабский рабочий, затем с аравийского полуострова его привезли на британские острова, а уже здесь на станке выточили простую форму. Пирс проваливался в эту вазочку. Чувствовал надежность, древность, несгибаемость доисторического камня. Этот оникс видел ещё динозавров, и теперь Пирс мог также понимать всё, что имело хотя бы отдаленное отношение к камню. Он сосредоточился, и вазочка изменила форму на более естественную. Пирс удовлетворенно улыбнулся и откинулся на плечо мистера Ретсби. Тьма поглотила его.

…Мир вокруг Оскара на секунду замер, а потом разбился с хрустальным звоном. За спавшими шорами всё было ясно и понятно. Его взгляд прикипел к кухонному ножу, которым миссис Дурсль только что нарезала какую-то траву. Нож был хорош, но не совершенен. В прошлом году на лезвии появилась щербинка. Оскар вообще любил любое оружие. У него дома хранилась небольшая коллекция. Он стал вспоминать её. Мистер Ретсби думал, что поддерживает коллекцию в идеальном состоянии, но сейчас понимал, что у кортика французского иностранного легиона затупилось остриё, что турецкую офицерскую шашку надо бы отполировать, реплику мушкетёрской шпаги — укрепить. «Вот так», — он взял нож миссис Дурсль и провел ладонью по лезвию, выправляя погрешности, затачивая, полируя и укрепляя. «Да, теперь клинок идеален», — подумал он, удовлетворенно улыбнувшись. Тьма поглотила его.