Гарри Поттер и три старых хрыча

— Ну, не знаю… А что надо? — Гарри подозревал, что перечисление навыков, которыми владеют три очень старых волшебника из трех разных культур и времен, займет несколько дней. Только перечисление.

— Ну, не знаю… — открывавшиеся перспективы были слишком радужными, чтобы вот так запросто сообразить, что надо. Но Дадли твердо обещал себе подумать.

Вообще, хотелось бы обезопасить себя от таких ситуаций, как случилась вчера. Но в этом направлении было страшно даже думать. А ничего другого в голову не приходило.

Гарри тоже задумался. Безрезультатно.

И светлейший Хорнеджитеф...

И Черный медведь...

А прозорливый Ван Юншен не стал задумываться, ведь у него был полководческий опыт! Мудрость гласила: не знаешь, что делать — тренируйся.

— Будем делать зарядку! — это опять был Гарри-но-не-совсем. Голос был командирский, интонации не предполагали никаких возможных возражений или откладывания отданного приказа. Сам мальчик проворно вскочил, стер почерневшую субстанцию с попы и сделал какое-то хитрое движение, от которого жижа испарилась. Потом так же бесцеремонно стер жижу с попы Дадли и так же удалил.

— Встать! — приказ буквально подбросил мальчика, сам Поттер-не-совсем-Поттер также шустро одевался.

— Будем работать с внутренними энергиями! — это опять не было похоже на вопрос или предложение.

— Ноги на ширину плеч! — а это было похоже на мистера Боуни — их учителя физкультуры.

— Руки вперед! Выдыхаешь, одновременно с этим наносишь удар с выводом энергии от сердца через кулак! Вот так! — на столе в домике лежала какая-то деревяшка, которую Гарри-не-совсем-Гарри подбросил в воздух. Когда она пролетала на уровне груди мальчика, он ударил кулаком с резким выдохом «Ха». Деревяшка продолжала свое падение уже в виде мелких, похожих на пыль щепок. Дадли впечатлился. Он расставил ноги и попробовал повторить. Гарри-не-совсем-Гарри не стесняясь (вообще не было похоже, что этому Гарри знакомо данное слово) поправлял, иногда обидно и болюче тыкал в бок или куда придётся и командовал, командовал, командовал. А потом выполнял те же движения сам, периодически переходя от Гарри-не-совсем-Гарри к Просто-обычному-Гарри и обратно.

В течение трех часов по всему городскому парку Литтл-Уингинга раздавались короткие весомые команды: «Ноги!», «Резче!», «Выдох!», «Энергия!», «Удар!» – и тому подобные. А потом любой желающий (которых, к счастью, не было) мог наблюдать, как два измотанных до предела шестилетних малыша бредут, едва не падая от усталости. Один из них выглядел смущенным, а второй что-то непрестанно бормотал под нос. Если бы этот гипотетический желающий обладал идеальным, нечеловеческим слухом, он мог бы разобрать: «Что бы я… Ещё раз… Просить о чем-то этого сумасшедшего… никогда в жизни… убейте меня!»

Глава 5

К одной из величайших загадок человеческого общества относится вопрос: «Почему люди не слушают друг друга?» Петунья Дурсль первая подписалась бы под списком тех, кто хочет узнать ответ на этот вопрос. Хотя на самом деле слушать ответ на этот вопрос она бы не стала. Ведь ей просто хотелось, чтобы окружающие слушали её. А почему люди вообще не слушают друг друга, её интересовало не сильно.

Вот и старая школьная подруга Петуньи — Мэри Вотерс — не очень слушала про то, что у Петуньи такие замечательные сын и муж, что муж её прилично зарабатывает, у них замечательный благоустроенный дом (настоящий английский) с газончиком (конечно, не совсем английским, но тоже очень хорошим) и садом с розами (просто удивительные). И городок Литтл-Уингинг (настоящий английский) такой замечательный! И так прекрасно, что ей — Петунье — наконец-то удалось сбежать из этого отвратительного промышленного (ах, как вы можете жить в этой пыли!) Коукворта. Петунье вообще было что сказать Мэри (ах, дорогая, а помнишь, ты же была самой красивой девочкой в классе!). Но Мэри из-за своего подлого характера совершенно не давала Петунье наслаждаться триумфом (ах, дорогая, у тебя только один мальчик, а у меня чудесные мальчик и девочка! Кстати, Лизи недавно заняла первое место по графству в конкурсе орфографии!).

Справедливости ради, если бы Мэри сдалась в первый визит, второго бы не последовало. А так Петунья каждые полгода отправлялась к заклятой подруге в Коукворт с ночевкой, чтобы всласть позлорадствовать. Подруга отвечала ей той же самой монетой, умело и последовательно отдавливая все больные мозоли (ах, дорогая, а как учится Дадлик? Мой Томми — лучший ученик класса!). Типичная дружба, которая грозила затянуться на долгие-долгие годы, а в старости даже превратиться во что-то психологически здоровое. Возвращалась, конечно, Петунья после таких дружеских посиделок злая, как цербер, у которого отняли кость.