Гарри Поттер и Тайный грех

Внезапно его тело охватили руки. Руки Бога, возвращающего жизнь. Сильные жесткие пальцы скользили по его телу, яростно срывали петли, освобождали опутанные ноги и руки. Гарри ничего не видел под водой — она замутилась илом, пока он рвался к поверхности.

Юноша чувствовал, что уже почти свободен от пут, но не дышать он больше не мог и инстинктивно вдохнул зеленую мутную воду. Острая боль обожгла гортань и полоснула по груди. В ту же секунду его потащило вверх — туда, к свету. К воздуху, цены которого он не знал. К жизни, которую не понимал, как любит.

Если его спас Господь, то почему руками Северуса Снейпа? Гарри не мог найти ответ. Не мог ведь Отец послать ему на помощь человека, еще более грешного, чем он сам?

Запоздавшая бригада спасателей заботливо завернула его в одеяло. Если бы не мистер Снейп, его пришлось бы заворачивать в пластиковый пакет, с горькой усмешкой думал Гарри. С другой стороны, если бы не он, всего этого не было бы.

В любом случае, это Знак Свыше. Предупреждение Отца. Гарри так и сказал мистеру Снейпу. Тот вел себя странно — почти с ним не разговаривал, зато разругался со спасателями лодочной станции.

К счастью, по-настоящему нахлебаться воды Гарри не успел, хотя долго кашлял и отплевывался. Горло до сих пор саднило, будто он наелся толченого стекла. Но это была чепуха. Ведь он был жив, просто сильно испугался.

Зато его спаситель был похож на мертвеца, когда они расставались. Мистер Снейп бросил Бентли на парковке, сказав, что не может вести машину. До Орли-сквер они ехали в такси — Гарри отказался ехать в Ноттинг Хилл.

Теперь он об этом жалел. Перед его глазами стояло бледное, посеревшее лицо Северуса Снейпа. «Останься у меня, Гарри». Он говорил ему «ты». Он выглядел... отвратительно выглядел, подумал юноша. Но остаться ночевать на Ноттинг Хилл Гарри бы не смог — это было выше его сил. Он хотел побыть один. Попытаться в себе разобраться.

Северус Снейп неправ. Ад — существует. Для каждого грешника свой. Бог показал ему, что его ждет — вечные муки без воздуха в зеленой жиже. Интересно, какой ад приготовлен для мистера Снейпа, думал он. Скорей всего, такой же. Один грех — один на двоих ад.

Гарри заснул только под утро. И как награда за перенесенные муки, ему вновь приснился Рай. Там было всё: прекрасные цветущие кустарники, сгибающиеся под тяжестью плодов ветви фруктового сада, роскошные клумбы цветов, весьма напоминающие оные в Гайд-парке. На этот раз добрый Отец, удивительно похожий на пастора Дамблдора, показал юноше диковинных птиц и добрых золотистых львов, бредущих промеж ягнят, спокойных волков, играющих с кроликами, и безмятежных лис среди цыплят. Повсюду прогуливались счастливые улыбающиеся люди и пели Господу славу и хвалу. Эдем был прекрасен, но юношу снедала невыразимая тоска. Он брел, путаясь босыми ногами в шелковой траве, тревожно заглядывал в чужие счастливые лица и уже ЗНАЛ. Того, кого он ищет, здесь нет.

И во сне Гарри понял — с ужасающей ясностью — без Северуса Снейпа ему не нужен рай.

* * *

— Гарри, ты ничего не хочешь мне рассказать, мой мальчик? — с прищуром спросил пастор Дамблдор.

Юный евангелист похолодел. Он спустился в вестибюль «Электры» — здесь он договорился встретиться с Роном и Гермионой. Друзей еще не было, зато возле кадки с фикусом стоял пастор Дамблдор, мрачный, как грозовая туча, — через тридцать минут вместо воскресного служения «Источника Любви» начиналось служение «Упивающихся Духом». В вестибюле кинозала уже собирались люди.

— О чем? — с хрипотцой спросил Гарри. Горло еще болело.

— Зачем к тебе ходит этот безбожник?

— Какой безбожник? — попытался оттянуть ответ юноша.

— Доктор Снейп! — рявкнул пастор.

«Уже и фамилию знает», — отстраненно подумал Гарри.

— Он ко мне не ходит, сэр.

— Нечестивец ошивался тут все утро, — сердито возразил Дамблдор. — Искал тебя, но я не впустил. Хорошо, что я был не один. Ашеры* мистера Риддла его выпроводили.

— Почему вы его не впустили? — внезапно вышел из себя Гарри. — Он пришел ко мне, а не к вам!

— Об этом я и спрашиваю, мой мальчик. Что ему от тебя надо?

— Он мой друг, — сказал юноша, чувствуя, как в нем нарастет недоброе чувство к пастору Дамблдору.

— Сторонись таких друзей, Гарри. Разве не помнишь, что сказано: «Да не обольстит вас никто никак»?

К счастью юного евангелиста, к пастору подошел какой-то ашер и, извинившись, увлек в сторонку, прервав тягостный разговор. Через вестибюль к Гарри спешил брат Рон.

— Привет, где Герми? — поинтересовался он.

— Еще не пришла.

— Где твои очки? — удивился Рон. — Господь вернул тебе зрение?

— Очки... разбились, — соврал Гарри. Говорить, что очки лежат на дне Серпентайна, не хотелось.

— Если ты будешь молиться с верой, Он тебя исцелит, — авторитетно сказал Рон и посмотрел на часы: до начала служения пастора Риддла оставалось десять минут. — Странно, где Гермиона? Все наши уже здесь. Говорят, полгорода собралось. На улице уже толпа стоит. Служения «Упивающихся Духом» — благословение Господне.

— Давай тогда места займем, пока не поздно, — сказал Гарри. — Я ничего не увижу без очков, если далеко сядем.