Гарри Поттер и Тайный грех

Гарри попытался выбросить из головы лишние мысли и сконцентрироваться: он ехал домой. На лобовое стекло сыпались мелкие сверкающие снежинки и исчезали под быстрыми взмахами стеклоочистителя. Наслаждаясь отзывчивостью мистера Ромео, Гарри включил музыку и слился с ее спокойным ритмом, отдаваясь скорости и необъяснимому чувству полета, будто это не он несется по трассе в направлении Кью Гарденс, а его душа, крылатая и легкая, стремится, спешит домой, туда, где ждет самый лучший, самый дорогой на свете человек.

Увы, как Гарри ни торопился, вновь попал в затор и обреченно притормозил. Не позволяя раздражению взять над собой верх, он откинулся на сиденье и расслабился, прокручивая в голове разговор с Роном и вспоминая прошлое.

За последние полгода случилось много разных событий. Комиссия по борьбе с сектантством выиграла процесс против «Упивающихся Духом», и пастор Риддл вынужден был покинуть пределы Великобритании, увозя в Сиэтл обиду в новом, свежепересаженном сердце. По утверждению господина трансплантолога, Риддл остался в неведении, чей орган он получил на самом деле. Хотя Питер Петтигрю был выпущен под залог не без помощи мистера Риддла, администратор «Упивающихся» окончательно вышел из доверия своего хозяина. Дом профессора Снейпа по возвращению пастора из клиники оказался необитаем. Самого Гарри мистер Риддл больше не видел, что подтвердило факт: Петтигрю — лжец, пытавшийся скомпрометировать господина Малфоя. Не без помощи последнего пастор утвердился во мнении, что прощальное служение было сорвано самим Петтигрю, в целях отвлечь от наглого воровства. Американский лидер уезжал в Сиэтл с уверенностью, что газетам не известна печальная правда: спасаясь от настигшего его Каркарова, Г. Дж. Поттер погиб, разбив голову при падении с колосников. Гарри заявил Малфою, что когда-нибудь он станет знаменитым хирургом, и Риддл догадается про обман, на что Люциус двусмысленно ответил, что до этого светлого дня пастор никогда не доживет. Питер Петтигрю был депортирован из страны без права въезда, утешаясь лишь бесплатно приобретенной искусственной конечностью: суд обязал безответственных владельцев «Электры» оплатить стоимость операции.

Про Риддла и Петтигрю думать не хотелось. Гарри ткнул кнопку радио и рассеянно уставился в окно автомобиля.

— Мы продолжаем волнующую всех тему «Британские консерваторы ищут свое лицо», — донеслось из динамиков. — Как известно, на прошлой неделе произошло торжественное назначение господина Люциуса Малфоя на должность вице-председателя консервативной партии. И хотя председатель партии — должность чисто функционерская, Люциус Малфой уже приобрел среди консерваторов достаточно большое влияние. Более того, результаты соцопроса показали, что многие видят в нем потенциального кандидата на должность не только лидера партии, а и британского премьера, в случае победы консерваторов на предстоящих июльских выборах. На сегодняшний день господин Малфой признан безусловным политическим фаворитом среди тори, и олицетворяет собой честное лицо британского консерватора.

Гарри хмыкнул и переключил канал. Увы, честное лицо британского консерватора теперь как воочию стояло перед глазами: надменное, ироничное, высокомерное и вместе с тем усталое: предвыборная гонка и история с Долоховым стоили Люциусу Малфою немалых нервов. Гарри заметил, что в его платиновых волосах засеребрились седые пряди, а под глазами поселились печальные морщинки. Северус сказал, что Люциусу стоило большого труда замять историю Долохова и Нарциссы: на закрытом судебном процессе «Долохов против Петтигрю» имя неверной жены так и не прозвучало. Тем не менее, продвижение в Парламент прибавило мистеру Малфою свежих сил: он успевал бывать в клинике, играть на бирже и третировать жену и сына. Иногда — чаще, чем хотелось бы Гарри, — Люциус находил время навещать Северуса в Ричмонде. Из жизни господина вице-председателя консервативной партии загадочным образом исчез Юрген Вебер — очевидно, связь с ним новоявленный политик счел компрометирующей.

Мысли Гарри перенеслись на другой предмет. Он достал мобильный и с минуту крутил его в руках, хмурясь и кусая губы. Наконец, собравшись с духом, набрал номер.

— Драко, — он опустил боковое стекло и подставил ладонь под мелкие искрящиеся снежинки. — Привет. Не помешал?

— Ты? ТЫ не можешь помешать.

— Да ладно, — фыркнул Гарри. — Я хотел тебе сказать кое-что… Наверное, это не слишком хорошо по телефону, но… Когда я тебя вижу, то… каждый раз хочу это сказать и… И не могу, — покаянно вздохнул он.

— Ты о чем? — голос собеседника стал напряженным.

— Мы с тобой так часто видимся, — торопливо заговорил Гарри, чувствуя, как с каждой минутой затухает его смелость. — Ты не думай, я рад… даже слово неподходящее… Я люблю тебя видеть, — Гарри зажмурил глаза, досадуя, что не может подобрать слова. — И меньше всего на свете я хотел бы тебя чем-то обидеть, но…

— Но?.. — бесстрастным голосом подбодрил Драко.

— Северус… — прошептал Гарри.

— Он что-то сказал?

— В том то и дело, что ничего. Ни разу. Ни слова. Но я думаю…