Гарри Поттер и Тайная Комната(Potter's Army)

Даже самому себе Гарри не мог объяснить, почему он просто не выбросил дневник Риддла. Суть была в том, что хотя он знал, что дневник был пуст, он снова и снова, словно в трансе, брал его и перелистывал страницы, будто это был рассказ, который он хотел дочитать. И хотя Гарри был уверен, что никогда раньше не слышал имени Т.М. Риддла, казалось, оно всё равно что-то для него значит, почти как если бы Риддл был для него другом из далёкого детства, которого он почти забыл. Но это был бред. До Хогвартса у него не было друзей, об этом позаботился Дадли.

Тем не менее, Гарри очень хотел больше узнать о Риддле, поэтому на следующий же день на перемене он пошёл в трофейную, чтобы взглянуть на особую награду Риддла, в сопровождении заинтригованной Гермионы и сомневающегося Рона, объявившего по дороге, что он насмотрелся на трофейную на всю оставшуюся жизнь.

Отполированную золотую награду-щит Риддла перенесли в шкаф в углу комнаты. На ней не было написано, за что он её получил («Ну и ладно, а то она была бы ещё больше, и я бы до сих пор её полировал», — сказал Рон). Однако они нашли имя Риддла на старой медали «За магические заслуги» и в списке предыдущих Старост.

— Смахивает на Перси, — с отвращением морща нос, сказал Рон. — Префект, Староста… наверное, лучше всех в классе учился…

— Ты так говоришь, будто это плохо, — немного обиженным голосом сказала Гермиона.

* * *

Солнце вновь начало слабо освещать Хогвартс. В замке появилась надежда. После Джастина и Почти Безголового Ника больше ни на кого не нападали, а мадам Помфри с радостью объявила, что Мандрагоры стали угрюмыми и замкнутыми, а значит вскоре покинут пору детства.

— Как только у них исчезнут прыщи, они будут готовы к очередной пересадке, — слышал, как однажды днём она говорила Филчу, Гарри. — А после этого недолго уже останется ждать, чтобы их собрать и приготовить. Вы сразу же получите Миссис Норрис обратно.

Может быть, наследник Слизерина не выдержал, думал Гарри. Вся школа была начеку, и открывать Тайную Комнату становилось всё рискованней. Может быть, монстр, кем бы он ни был, впал в спячку ещё на пятьдесят лет…

Эрни Макмиллан из Хаффлпаффа эту оптимистическую точку зрения не разделял. Он до сих пор был уверен, что во всём виноват Гарри и что он «выдал себя» в Клубе Дуэлянтов. Пивз не делал жизнь легче: он то и дело выскакивал в коридорах, где было много народу, и пел «На нашего Поттера…», теперь добавив ещё и подходящий танец.

Гилдерой Локхарт, похоже, считал, что это он прекратил нападения. Гарри слышал, как он сказал об этом профессору МакГонагалл, когда гриффиндорцы ждали у кабинета Трансфигурации.

— Я думаю, опасность миновала, Минерва, — сказал он, с видом знатока дотрагиваясь до кончика носа и подмигивая. — Думаю, Комнату на этот раз закрыли навсегда. Должно быть, виновник понял, что поймать его для меня — лишь вопрос времени. Вполне разумно остановиться сейчас, прежде чем я взялся бы за него как следует.

Знаете, что сейчас необходимо школе, так это моральная встряска. Стереть воспоминания о прошлом семестре! Больше я пока ничего не скажу, но, мне кажется, я знаю, что нужно…

Он опять дотронулся до кончика носа и удалился.

То, как Локхарт представлял себе моральную встряску, стало ясно за завтраком четырнадцатого февраля. Гарри не удалось выспаться из-за поздней тренировки по Квиддитчу накануне, и он явился в Большой Зал с небольшим опозданием. На мгновение ему показалось, что он ошибся дверью.

Все стены были покрыты большими аляповато-розовыми цветами. Более того, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. Гарри подошёл к гриффиндорскому столу, за которым сидели Рон, которого, казалось, вот-вот стошнит, и Гермиона, которая слишком много хихикала.

— Что происходит? — спросил Гарри, усаживаясь на своё место и стряхивая с бекона конфетти.

Рон, который, видимо, от отвращения не мог сказать и слова, показал на учительский стол. Локхарт в аляповато-розовой мантии под стать оформлению помахал рукой, попросив тишины. Учителя по обе стороны от него сидели с каменными лицами. Со своего места Гарри видел, как у профессора МакГонагалл дёргается щека. Снейп выглядел так, будто только что выпил большой стакан «Скеле-Роста».

— С днём Святого Валентина! — прокричал Локхарт. — И я благодарю тех сорок шесть человек, которые уже прислали мне открытки! Да, взял на себя ответственность приготовить вам этот маленький сюрприз… но это ещё не всё!

Локхарт хлопнул в ладоши, и в двери, ведущие в вестибюль, вошла дюжина хмурых гномов. Однако, это были не просто гномы. Локхарт заставил их надеть золотые крылышки, а в руки взять по арфе.