Гарри Поттер и Пушистые проблемы (СИ)

Девочка остановилась, оглянулась, а увидев, кто её окликнул, как-то странно заморозилась, заледенела и весьма прохладно посмотрела на подошедшего Драко. У неё тоже была гордость, она всё ещё помнила, как равнодушно этот высокомерный аристократ смотрел на неё на уроке полетов и как он брезгливо кривился, стоило только случайно прикоснуться к нему любому из гриффиндорцев. И если ты видишь, как кто-то относится к другому с презрением и неуважением, то автоматически у тебя в ответ рождаются те же чувства. Отношение к отношению, увы, таков закон природы, как ты — так и к тебе. И вот с таким законом природы сейчас и столкнулся изнеженный и завоспитанный аристократик Драко Малфой. На первые пять минут. Во всяком случае, на столько хватило презрения Ханны, дольше она просто не умела сердиться, но и пяти минут хватило Драко, чтобы осознать и понять. И извиниться.

— Мисс Аббот, я прошу прощения за недостойное поведение.

— Хорошо, мистер Малфой, прощаю. Что вы хотели?

— Я очень хотел бы извиниться перед Гарри Поттером за ужасную ошибку.

Ханна прониклась и отбросила формальности, заговорив обычным тоном:

— Ну, даже и не знаю, чем тебе помочь, хотя… Скажи-ка, а как ты к кошкам относишься?

— Не… никак, а при чем тут кошки?

— Значит, никак? — Ханна от нетерпения даже ногой притопнула.

— Понимаешь, у папы павлины живут, в саду гуляют, и наши садовники кошек даже на пушечный выстрел не подпускают, а жаль, когда я был младше, то очень мечтал о книззле или крапе, но мой папа слишком дорожит своими павлинами-альбиносами, — Драко сосредоточенно нахмурился.

— Альбиносы? О, понятно, я таких видела в Лондонском зоопарке в прошлом году. Очень красивые птицы, когда один такой павлин раскрыл свой хвост, мне показалось даже, что это ледяная статуя, а его хвост — это морозный узор на стекле! — при этом воспоминании Ханна даже глаза закатила.

— Вот, ты понимаешь! — улыбнулся Драко, но тут же снова нахмурился: — А всё-таки при чём тут кошки?

— При том, что у Гарри есть кот, совершенно невероятный, просто удивительный кот!

— И чем же он такой… удивительный? — Драко скептически поднял брови. Ханна огляделась, придвинулась поближе к Драко и страстно зашептала:

— А ты приходи в любой вечер в нашу гостиную и увидишь, я уверена, это поможет тебе подружиться с Гарри, ты сможешь извиниться, спросить его о коте и всё такое. Ну как, придёшь?

Драко тоже оглянулся по сторонам и прошептал в ответ:

— Ты меня заинтриговала, конечно я приду! А как попасть в вашу гостиную?

Сириус Блэк тосковал на койке в больнице св. Мунго, вот уже две недели, как его перестали приковывать к койке ремнями, но передвигаться он все еще не мог и поэтому больше лежал, пялился в потолок или на стены, на которых кто-то развесил картины с пейзажами. В себя его привел Реми, его старый школьный друг, он же и успокаивал во время приступов панических атак, когда ни с того ни с сего стены вдруг набрасывались, сдавливали его грудную клетку, отчего он начинал задыхаться и паниковать, что сейчас умрёт от удушья. И однажды он очнулся в объятиях Реми. Тот крепко прижимал его к себе и тихо шептал:

— Тише, тише, Сири, всё хорошо, я с тобой…

Реми. Лунатик. Его старый верный друг. Жуткая, всепоглощающая боль рванула по венам, нервам, костям, по всему телу. Невероятное жгучее облегчение вырвалось наружу в судорожном, раздирающем на части плаче. Он свободен, он жив, и здесь больше нет этих тварей, что высасывали из него магию, счастье и радость.

А как он удивился и ужаснулся тому, что на дворе девяносто первый год! Десять лет, подумать только, он провёл в застенках Азкабана десять грёбаных лет! Но в том-то и дело, что он не заметил этих лет. Эти годы незаметно пронеслись мимо него, ничем и никак не задевая. Тело его состарилось на целую вечность, а разум замер, застрял на октябре тыща девятьсот восемьдесят первого. В Азкабане нет времени. Есть только страх, изнуряющий, сводящий с ума страх. И только две мысли спасали его от полной деградации, первая — он невиновен; и вторая — как хорошо, что Хагрид успел забрать Гарри.

Гарри… Интересно, как он там, каким он стал? Боже, как же больно-то, он не видел, как растет Гарри, не подарил ему щенка-крапа на пятый день рождения, не задул вместе с ним ни одной свечи на именинном торте… Как же больно-то, Господи!

Его сумбурные, хаотичные мысли прервал скрип двери, это пришел Реми и, как выяснилось, пришел за ним.

— Сири, всё хорошо, тебя выписывают, поедем ко мне. Давай, я тебе помогу.

Ремус Люпин действительно помог ему во всём: и с кровати подняться, и одеться помог, и обуться. И по коридору провел, крепко держа под грудь, и шли они, эти двое, не замечая ни сочувствующих взглядов колдомедиков, ни слёз умиления и сострадания в глазах медсестричек. Впервые в жизни Сириус ехал на такси, в странной маггловской коробочке на колесах. В какой-то миг стало любопытно, а как там снаружи? Реми понял и спустил стекло с его стороны, Сири высунулся в окно и подставил лицо под летящий навстречу ветерок, ощущая ни с чем несравнимое собачье счастье.