Гарри Поттер и Принц-полукровка

— Волдеморт хочет убить меня. Лично. И ауроры его не остановят. Так что спасибо за заботу, но — не стоит.

— Итак, — теперь уже с прохладцей осведомился Скримджер, — моё предложение, о котором мы говорили на Рождество…

— Какое предложение? Ах, да… чтобы я поведал миру, как замечательно вы работаете, в обмен на…

— … чтобы дать людям надежду! — поспешно вставил министр.

Несколько мгновений Гарри молча смотрел на него.

— Стэн Шанпайк уже на свободе?

Лицо Скримджера стало отвратительного бордового оттенка, живо напомнив Гарри о дяде Верноне.

— Ты, я вижу…

— …целиком и полностью человек Дамблдора, — закончил Гарри. — Именно так.

Ещё мгновение Скримджер испепелял собеседника взглядом, затем повернулся и, не сказав ни слова, захромал прочь.

Гарри отметил, что ожидавшие министра Перси и другие члены делегации с опаской косились на плачущего Хагрида и Гроупа рядом с ним.

Навстречу Скримджеру шагали Рон и Эрмиона: они спешили к Гарри. Юноша повернулся и медленно побрёл дальше, ожидая, пока друзья его нагонят… Ребята остановились возле того самого бука, в тени которого сиживали в более счастливые времена.

— Скримджер… что ему понадобилось? — прошептала Эрмиона.

— То же, что в Рождество, — пожал плечами Гарри. — Информация о Дамблдоре и моё согласие изображать символ эффективной работы Министерства.

Несколько мгновений Рон боролся с собой, наконец, не выдержал и громко воззвал к Эрмионе:

— Слушай, давай я вернусь и набью Перси морду!

— Нет, — твёрдо ответила девушка, удерживая его за руку.

— Но мне станет гораздо легче!

Гарри засмеялся. Даже Эрмиона слегка улыбнулась, однако улыбка её исчезла, стоило взглянуть на замок.

— А если мы сюда никогда не вернёмся… — прошептала она. — Мне невыносима эта мысль… Закрыть Хогвартс — уму непостижимо!..

— Может, и не закроют ещё, — отозвался Рон. — Что здесь, что дома — теперь везде одинаково опасно. Пожалуй, в Хогвартсе чуть безопаснее, тут ведь куча волшебников для защиты замка… А ты как думаешь, Гарри?

— Даже если Хогвартс снова откроют, я не вернусь.

Рон, разинув рот, уставился на друга, а Эрмиона с грустью кивнула:

— Я так и знала. Но что же ты будешь делать?

— Ненадолго загляну к Дёсли, — равнодушно ответил Гарри. — В последний раз — этого хотел Дамблдор. А потом навсегда с ними распрощаюсь.

— Но куда ты отправишься, если не пойдёшь в школу?

— Скорее всего, в Годрикову Лощину, — пробормотал Гарри. Эта мысль не покидала его с той ночи, когда погиб Дамблдор. — Ведь для меня всё началось именно там. И я чувствую, что должен побывать на могилах родителей.

— А потом? — спросил Рон.

— Потом я должен разыскать остальные хоркруксы, — Гарри не сводил глаз с отражения белой гробницы в озере. — Этого хотел Дамблдор, потому-то и рассказал мне о них. Если он прав, в чём я уверен, существуют ещё четыре… Найду их и уничтожу, а потом настанет очередь седьмой части души Волдеморта, той, которая до сих пор у него в теле. И я убью его! А если на моём пути встретится Северус Снэйп — тем хуже для него…

Повисло долгое молчание…

Теперь толпа почти рассеялась, отставшие старались как можно дальше обходить огромную фигуру великана. Гроуп по-прежнему обнимал Хагрида, чьи рыдания всё ещё отзывались эхом через озеро…

— Мы — с тобой, — заявил Рон.

— Что?!

— Поедем к твоим дяде и тёте. И будем с тобой, куда бы ты ни собрался.

— Нет! — поспешно возразил Гарри: ещё чего не хватало! Неужели они не понимают, что в такое опасное путешествие он должен отправиться один!

— Однажды ты сказал, что у нас есть время передумать, если захотим, — спокойно произнесла Эрмиона. — Так вот, у нас было достаточно времени.

— Мы будем рядом, что бы ни случилось, — заключил Рон. — Но перед тем как ты, приятель, куда-либо отправишься — хоть в ту же Годрикову Лощину — обязательно загляни ко мне домой.

— Зачем?

— Неужели ты забыл? А свадьба Билла и Флёр?

Гарри потрясённо смотрел на друга: мысль о том, что в мире по-прежнему происходят нормальные вещи, вроде свадеб, казалась невероятной и — чудесной.

— Да, этого пропустить нельзя, — наконец кивнул Гарри.

Он машинально сжал в руке фальшивый хоркрукс. Несмотря на всё случившееся, на расстилавшийся перед ним извилистый путь, на последнюю битву с Волдемортом, которая — Гарри знал — рано или поздно состоится — через месяц, год или десять лет, сердце юноши радостно забилось при мысли, что есть ещё один день, последний мирный день, который можно разделить с Роном и Эрмионой.

КОНЕЦ