Гарри Поттер и принц-полукровка

Гарри, Рон, Гермиона и Джинни сели с краю, у самого озера. Люди шептались чуть слышно – словно легкий ветерок шелестел по сухой траве, зато птицы пели очень громко. Толпа продолжала прибывать; Гарри увидел, как Луна заботливо усаживает Невилла, и на сердце у него потеплело. Из всей Д. А. только эти двое откликнулись на призыв Гермионы в ночь гибели Думбльдора, и Гарри знал почему: именно они больше всех скучали по занятиям и, наверное, регулярно проверяли монеты, надеясь на новое собрание…

Мимо, направляясь к передним рядам, прошел несчастный Корнелиус Фудж, как всегда, вертя в руках лаймовый котелок. Следом прошествовала Рита Вритер. Гарри с омерзением посмотрел на блокнот, зажатый в ее ярко-красных когтях, и тут же едва не задохнулся от ярости при виде Долорес Кхембридж с черным бархатным бантиком в стальных кудряшках и довольно неубедительной печалью на жабьем лице. Заметив кентавра Фиренце, неподвижным часовым застывшего на берегу, она испуганно вздрогнула и поспешила подальше от него.

Наконец расселись и преподаватели. Гарри посмотрел на Скримджера, с суровым достоинством восседавшего рядом с профессором Макгонаголл, и задумался, действительно ли министр и прочие шишки горюют о смерти Думбльдора. Но тут зазвучала мелодия, загадочная, неземная, и Гарри сразу отвлекся от мыслей об этих неприятных людях. Он заозирался, не понимая, откуда доносится пение. И не он один: многие тревожно завертели головами.

– Вон там, – шепнула Джинни ему на ухо.

Он вдруг увидел в прозрачной, зеленой, пронизанной солнцем воде, под самой поверхностью – и вздрогнул от ужаса, вспомнив об инферниях, – хор русалидов, поющих на странном, непонятном ему языке. Вокруг зыбко колышущихся, мертвенно-белых лиц извивались лиловатые волосы. От жутковатого пения у Гарри зашевелились волосы на затылке, и все же оно не было неприятным – оно ясно звенело утратой и отчаянием. Чувствовалось, что русалиды искренне оплакивают Думбльдора. Затем Джинни снова толкнула Гарри в бок, и он оглянулся.

По проходу между стульями шел Огрид с блестящим от слез лицом. Беззвучно рыдая, он нес на руках нечто, обернутое фиолетовым с золотыми звездами бархатом. Гарри понял, что это Думбльдор, и острая боль сковала его горло; в жаркий летний день ему вдруг стало холодно. Рон испуганно побелел. Крупные слезы лились на колени Джинни и Гермионы.

Ребята толком не видели, что происходит впереди. Кажется, Огрид осторожно положил тело на стол и теперь шел назад, трубным сморканием шокируя кое-кого из собравшихся, в том числе Долорес Кхембридж… но Гарри точно знал, что Думбльдор не обиделся бы. Гарри дружески махнул Огриду, но глаза великана так сильно опухли, что оставалось лишь удивляться, как он вообще хоть что-то видит. Гарри обернулся, и ему сразу стало ясно, куда направляется Огрид: в заднем ряду сидел Гурп. В пиджаке и брюках размером с шатер, с печально опущенной головой-глыбой, он был смирен и выглядел почти как человек. Огрид сел рядом, и гигант с силой похлопал сводного брата по макушке, отчего ножки стула под Огридом ушли в землю. На одно чудесное мгновение Гарри стало смешно, но тут пение прекратилось, и он снова повернулся к мраморному столу.

У тела Думбльдора встал человечек в простой черной мантии и с клочковатыми волосами. Гарри не слышал, что тот говорит, долетали лишь отдельные слова: «благородство духа»… «интеллектуальный вклад»… «величие сердца»… Все это очень мало значило и почти не имело отношения к Думбльдору, которого знал Гарри. Он вдруг вспомнил, как Думбльдор умел «сказать несколько слов»: «тютя, рева, рвакля, цап», – и опять с трудом подавил улыбку… Да что это с ним сегодня?

Слева раздался тихий плеск: русалиды высунулись из воды послушать речь. Два года назад буквально на этом же месте Думбльдор, склонившись над озером, беседовал с предводительницей русалидов на ее языке. Интересно, где он выучил русалочий? У Гарри осталось столько вопросов, он так много не успел сказать…

И тогда на него внезапно обрушилась эта страшная правда: Думбльдора больше нет, он умер… К глазам подступили жаркие слезы. Гарри до боли сдавил в кармане медальон, но не сумел сдержаться и спешно отвернулся от Джинни и остальных. Человечек в черном говорил, говорил… Гарри смотрел вдаль, на озеро, на лес и вдруг заметил среди деревьев движение: кентавры тоже пришли проститься с Думбльдором. Не выходя на опушку, они очень тихо стояли между стволов, опустив луки и внимательно наблюдая за колдунами. Гарри вспомнил свой самый первый жуткий поход в Запретный лес и встречу с кошмарным существом, каким тогда был Вольдеморт, и как они сошлись лицом к лицу, и как потом обсуждали с Думбльдором, что поражение – не повод прекращать борьбу. Главное, сказал Думбльдор, бороться, бороться и еще раз бороться, только так можно остановить зло, пусть даже истребить его до конца никогда не удастся…