Гарри Поттер и Дары Смерти(astronom_bash.ru)

Гарри больше не мог лежать вот так, обуреваемый тяжёлыми мыслями. Нужно было что-то сделать, хоть как-то отвлечься, и он выбрался из спального мешка, взял палочку и выскользнул из комнаты. На лестнице он прошептал: «Люмос» и стал подниматься, подсвечивая себе палочкой.

На втором этаже находилась комната, в которой они с Роном спали во время предыдущего визита на Площадь Гриммо. Гарри заглянул в спальню: дверцы шкафа были раскрыты, постели разворошены. Гарри вспомнил перевёрнутую троллью ногу внизу у двери. Кто-то явно обыскивал штаб после того, как члены Ордена его покинули. Снейп? Или Мундунгус, который и при жизни Сириуса кучу всего вынес и продал, а уж после смерти-то и подавно… Взгляд Гарри скользнул по портрету Финеаса Найджелуса Блэка — пра-прадедушки Сириуса, изредка появлявшегося на картине — но на этот раз она была пустой, являя взору лишь бурый задник. Судя по всему, Финеас Найджелус коротал ночь на портрете, висящем в директорском кабинете Хогвартса.

Гарри стал подниматься по лестнице, добравшись до верхней площадки, на которую выходило всего две двери. На одной двери висела табличка с надписью: Сириус. Гарри никогда раньше не был в комнате крёстного. Он толкнул дверь, держа палочку как можно выше и освещая как можно больше пространства.

Комната казалась просторной и, судя по всему, не лишённой уюта. Изголовье большой кровати было резным, высокое окно занавешивали длинные бархатные портьеры, свечные огарки в потёках воска всё ещё торчали в патронах люстры, густо покрытой пылью. Такой же толстый слой пыли покрывал картины на стенах и спинку кровати, паутина раскинулась от люстры до большого деревянного шкафа. До Гарри, вошедшего в комнату, донеслись звуки испуганной мышиной возни.

Подростком Сириус обвешал плакатами и картинками все стены, поэтому серебристо-серый шёлк гобелена был едва виден. У Гарри никак не укладывалось в голове, что родители Сириуса не могли справиться с заклинанием вечной липкости, удерживающим на стенах всё это безобразие, и смирились с сомнительным вкусом старшего сына. Сириус явно превзошёл сам себя, старясь досадить родителям. На стенах висело несколько выгоревших золотисто-алых флагов, судя по всему призванных подчеркнуть отличие сына-гриффиндорца от родственников-слизеринцев. Ещё было много плакатов с мотоциклами, а также (Гарри не мог не восхититься смелости Сириуса) с девушками-магглами в бикини. Девушки были явно маггловского происхождения, потому что не двигались; их улыбки выцвели, а глаза потускнели. Одна-единственная волшебная фотография благодаря контрасту бросалась в глаза — четыре ученика Хогвартса держатся за руки, смеясь в камеру.

Сердце радостно вздрогнуло — Гарри узнал отца по очкам и топорщащимся на затылке волосам. Рядом с отцом стоял Сириус, небрежный в своей привлекательности, с чуть высокомерным лицом — такой молодой и счастливый, каким Гарри его уже не застал. Справа от Сириуса стоял Петтигрю, на голову ниже него, полный, с водянистыми глазами, горящими от удовольствия причастности к самой замечательной компании на свете — бунтарям Джеймсу и Сириусу. Слева от Джеймса стоял Люпин, уже тогда его одежда казалась потрёпанной, но на лице было то же выражение, что и у Петтигрю — удовольствие от сопричастности. Или Гарри так только казалось, потому что он хорошо знал, кто из них что собой представляет? Гарри попытался снять фото со стены, в конце концов — оно ведь принадлежало ему, раз Сириус завещал ему всё своё имущество — но снимок не поддался. Сириус в своё время серьёзно поработал над тем, чтобы не дать своим родителям ни единого шанса убрать всё лишнее со стен.

Гарри огляделся. По мере того, как небо снаружи бледнело, стало видно, что на полу разбросаны обрывки бумаги, книги и какие-то обломки. Вполне вероятно, что комнату Сириуса тоже обыскивали и сочли большую часть его вещей — если вообще не все — бесполезной. Несколько книг так грубо листали и трясли, что отлетели обложки, а вылетевшие страницы усеяли пол.

Гарри наклонился и поднял несколько листочков, рассматривая их. Он догадался, откуда вылетели страницы — одна была из «Истории магии» Батильды Бэгшот, другая из руководства по уходу за мотоциклом, третья оказалась рукописной и мятой. Гарри разгладил письмо.