Гарнизон рассеченной скалы

Пройдя сквозь портал в неурочное время, Ольгерд наделал немало шума. Было раннее утро, что-то около пяти часов. Только — только рассвело, и сигнал горна переполошил всю округу. Солдаты «Эсхила», вернувшись с той стороны, включились в общую сеть и тревогу отменили. Пелена портала потухла почти сразу за их спинами. Хансон лично выбежал на край скалы и жестом, не терпящим возражений, пригласил всех к себе.

— Мне кажется, или он не в духе?

— Кира… в тебе проснулся сарказм, или понятие нормали вконец сбилось? — спросил Ольгерд.

— Не знаю, что и сказать, командир. По-хорошему мне бы отключиться на сутки, провести юстировку, калибровку датчиков… боевой интерфейс, опять же, проверить.

— Я тебе отключусь! — пригрозил Ольгерд. — На тебе порталы и оперативная обстановка.

— Злой ты… — вздохнула Кира. — Кстати, наши крылатые друзья тоже здесь.

— Надеюсь еще никого не казнили?

— «Эсхил» это подтверждает. Пока что ничего подобного не случилось, — доложила она.

Поднявшись по узкой тропинке, Ольгерд в сопровождении Киры и механических солдат вошел в ворота. Хансон ждал их возле своего шатра. В лице его, кроме нетерпения, читалось что угодно, но не радость встречи.

— Какого черта здесь происходит, хотите вы спросить? — опередил его Ольгерд.

— Да, черт возьми! — гаркнул Хансон не взирая на то, кто передним стоит.

— У меня хорошие новости, сир. Я нашел решение проблемы, — спокойно ответил Ольгерд.

— Как… совсем? В смысле, окончательно?

— Желаете узнать детали?

Следующие два часа Ольгерд детально излагал все, что случилось по ту сторону портала, умолчав о некоторых событиях, по понятным причинам. Хансона разрывало от бушевавших эмоций, но он заставил себя молчать и хмуро выслушал то, что ему рассказали. Ольгерд был скуп на оценки и красноречив в тех моментах, когда описывал необходимость переговоров. Но помогало это мало, ведь король не был дураком.

— Мне все ясно! — Хлопнул по столу Хансон. — Можете не стараться. Мы прищемили им хвост и в рядах церкви назрел раскол. По всем канонам военного дела сейчас самое время для решающего удара. Мы терпели агрессию столько лет, так почему должны отступить? Мы что крысы? Кто дал им право проводить на моей земле… на моих людях свои эксперименты!!?

— Я понимаю, что вы устали и разделяю вашу злость. Поймите, как оперативник ХАБа, я не имею морального права диктовать вам что делать. Но как же трудные времена и трудные решения? «Эсхил» — машина, и без зазрений совести истребит целый народ. Но моей задачи это не решит. Вопрос стоит выше любых обид и амбиций. Обстоятельства изменились. Как человек, я на вашей стороне, но для ХАБа нет друзей и врагов. Есть только стороны конфликта.

— А что дадут нам эти переговоры? Отсрочку новой битвы? Гадину нужно задавить в ее гнезде раз и навсегда!

— Хорошо, Ваше величество, давайте трезво взглянем на факты. Эта самая гадина уже два столетия пускает корни на Вашей земле. Она построила храм рядом с Вашим дворцом. Церковь ее почитаема в Ваших городах и селах. Войско, атаковавшее гарнизоны в тыл, тоже набрано из Ваших подданных. Так может здесь ее гнездо, а не там? Ваши дворяне отличные поставщики новых тел, — спокойно ответил Ольгерд. — В каждом Вашем городе или замке есть как минимум одна сестра милосердия, которая не сидит без дела. Поправьте, если я ошибаюсь.

Хансон сбавил свой пыл, обдумывая его слова. Это был неожиданный и очень болезненный удар по его королевскому, а главное, мужскому самолюбию. Однако, седовласый пришелец был прав во всем, и этот ком пришлось проглотить, каким бы горьким он ни был.

— Если бы я не разрушил центральный храм, и не сместил акценты, стянув сюда основные силы врага, власть в столице уже бы сменилась. Первосвященник, мог бы легко занять престол. Думаю, не нужно напоминать сколько солдат присягнуло церкви? И что потом? Гражданская война, упадок, голод, болезни… В трудные времена людям нужна надежда и вера. Как думаете, кто ее даст?

Люций Амадей лишь увлеченный своим делом ученый. В то время, как он проводил свои эксперименты, и исследовал цитадель, его более приземленные соратники быстро смекнули, что к чему, и решили извлечь максимальную выгоду. Я не оправдываю его, но вношу ясность. Сейчас эти люди мертвы, в том числе и верховный примарх церкви. И сделано это руками людей, которые войны не хотели. Так не лучше ли поговорить с тем, кто действительно представляет интересы своего народа?

— Может и лучше… — вздохнул Хансон. — Вопрос, для кого?

В палатку вошла Сольвейг. Лицо ее было хмурым, а взгляд диким. Ольгерд вежливо поклонился.

— Что с моим сыном, посланник?

— С ним все в порядке, сударыня. Арон выступит посредником на грядущих переговорах. Это его решение.

— Где он сейчас?

— На той стороне. В тайной цитадели братства.

Она несколько секунд к ряду смотрела в глаза Ольгерда. Кира, на всякий случай, встала между ними.

— Когда он вернется? — уже спокойнее спросила она.

— Как только мы обговорим условия переговоров. Есть очень… веские обстоятельства в их пользу. Арон очень просил, чтобы вы не совершали опрометчивых поступков.