Гарнизон

— Там оставалось только дежурное отделение, — Владимир уже не раз подробно разъяснял свои резоны, однако счел необходимым еще раз кратко повторить. — И оно не вышло на связь, ни тогда, ни сейчас. Крепость молчит, хотя там станция, способная добивать на противоположную сторону Ахерона. Это значит, что оставшийся гарнизон мертв. Возможно крепость захвачена, возможно вымерла из‑за просочившейся эпидемии. Так или иначе, это слишком большой риск — разделять наши скудные силы и отправляться в неизвестность. Прорываться надо всем вместе.

— Надо… пробиваться, — решительно сказал мортус Мейер. — Воды почти нет. Я урезал пайки до абсолютного физиологического минимума, но даже при таком нормировании ее хватит от силы на две недели. Может быть на три, если процент смертности сохранится, и мы урежем норму в три четверти от минимума.

— Раньше начнется бунт… — проворчал инженер, словно стыдясь, что ему приходится разъяснять прописные истины. — Люди готовы терпеть многое, но только если у них есть надежда. А у нас сейчас надежды нет… выживание ради выживания.

— Я понимаю, — согласился Боргар.

Все трое замолчали. Мортус поправил старый медицинский халат, который носил, почти не снимая, поскольку буквально поселился в лаборатории, совмещенной с лазаретом. В углу тихо похрипывал микрофонами сервитор, просеивающий эфир в поисках оставшихся станций.

— Наличие новых формаций… поднявшихся… подтверждено, — немного невпопад сообщил Мейер. — Похоже, теперь правильнее говорить не о совокупности отдельно взятых… мертвецов, а о формировании среды, совмещающей множество специализированных форм и крайне враждебной человеку.

— Среды… — повторил арбитр почти без всякого выражения.

— Да. Среды.

Инженер — археолог кашлянул, вновь привлекая к себе внимание.

— Электролитическая фабрика молчит, — сообщил он. — Уже почти сутки.

— Я в курсе, — по — прежнему бесстрастно отозвался арбитр.

— Владимир… — Мейер обратился к Сименсену по имени, заметно робея от такого панибратства, но все же с должной решимостью. — Я все понимаю… Нас мало. Крепость молчит. Эфир частично восстановлен, но упорядоченной стабильной связи по — прежнему нет. Малые передатчики не добивают далее пяти — шести километров. Ретрансляционная антенна в жопе. По мере решения технических проблем очаги жизни убывают. Коротковолновые воксы полиции и арбитров отлично работают, но их некому принимать — это спецтехника. Пневматика могла бы помочь, но она управляется с единого коммутатора, куда нам не пробиться, а без этого в нашем распоряжении только трубки со сжатым воздухом. Мы до последнего ждали какой‑нибудь помощи и пытались соединиться с Теркильсеном. Но теперь — все. Запасы на исходе…

— Надо пробиваться, — жестко и прямо вымолвил инженер. — При выжженном центре Танбранда и полном разрыве транспортной сети удержаться в городе уже невозможно. Необходимо скоординироваться с губернатором — и уходить из этого могильника…

— Куда? — спросил арбитр, продолжая давний и неоднократный спор, вновь повторяя уже не раз высказанные контраргументы. — Мне напомнить, сколько у нас гражданских на содержании и защите? А у Теркильсена? Все пункты, до которых мы можем добраться хоть с какой‑то вероятностью, либо слишком малы, либо захвачены против… то есть заражены. А те, где можно укрыться, слишком далеко, до них сотни километров по заснеженной пустоши или заметенным трассам. Мы ничего не выиграем, вот в чем беда…

— Это уже неважно, — сказал инженер — археолог.

— Что? — не понял арбитр, а мортус недоуменно воззрился на инженера.

— Это уже неважно, — повторил археолог. — Я уже сказал, людей убивает не только враг, но и безнадежность. Да, мы мало что выиграем, если рискнем пробиваться из Танбранда. Из худо — бедно защищенного анклава в неизвестность… Но… Владимир, ты слишком методичен и хладнокровен. Ты привык командовать такими же как ты — арбитрами, энфорсерами. Теми, кто может мыслить в категориях расчетливой жестокости. Да, мы понимаем, что сейчас выгоднее ждать до последнего и пробиваться уже, когда не останется надежды совсем, на последних каплях воды. Но раньше нас накроет новый бунт, на сей раз от безнадежности и слепого страха.

— Пора действовать, — согласился мортус.

— Отлично, — скривился Сименсен. — И куда? Куда будем уходить? Где же то заветное место, которое достаточно далеко от Танбранда, чтобы его не захлестывали волны умертвиев, но при этом достаточно близко, чтобы до него можно было добраться? Которое недостаточно велико, чтобы мы надорвались на его защите, но в то же время вместит несколько тысяч человек? Где найдутся припасы хотя бы на несколько недель? Аккумуляторный комплекс пал, сметен ордой из двенадцатого дистрикта. До сейнерных станций нам не дойти. Сланцевый кишит дохлятиной. Остается только крепость, а про нее я уже говорил.

— Надо рискнуть, — сказал инженер. — Выбора то нет…

— Тринадцатая… — неожиданно вымолвил мортус, уставившись в низкий потолок. И повторил, так же задумчиво и загадочно. — Тринадцатая…

— Мейер, ты переутомился и бредишь? — осведомился Арбитр.