Меч или перо? Как одно, так и другое я полюбил и всегда использовал. Однако поставленный перед выбором, я должен был бы выбрать первое, так как бывают времена, когда перо, слово и справедливость для пробивания своего пути нуждаются в мече. Люблю меч армянского царя, который «не пал», а подобно огненному светильнику остался висеть над горами Сепуха и в беззвёздные ночи истории освещал вековую дорогу армян.
С Сократа началось существование самостоятельной личности человека. Геракл ума и духа – таким был он как мыслитель. Истина была его единственным оружием. Он был бесстрашным, когда нужно было восстать против варваров Афин. И таким же бесстрашным, когда нужно было сказать горькую истину народу, привыкшему слышать ложь.
Каждый человек имеет видимого или невидимого воспитателя, чьё влияние и роль сопровождают человека до могилы. Вместо одного у меня их было двое – Мамиконян и Масис. Первый вдохнул в меня тягу умереть ради Родины, второй – любовь к духовной возвышенности.
Века, века прошли, но в моей сути ещё откликается аварайрское слово Вардана, направленное к армянской армии: «Страх – знак недоверчивости, примите смерть с радостным сердцем».
Род – наше будущее. Это та символическая сила, которая удерживала на горе Нпат(45) Великого Партева, до тех пор, когда армяне победят.
Лучше армянский человек будет немым, чем инакоговорящим.
Я безмерно удивляюсь, когда встречаю бездарного армянина. «Выписка из произведений».
Вещатели новостей опасны, так как их призрак ужасает человеческую совесть.
В твоей родине общими должны быть не только обязанности, но и права, а также радости. В этом сила непобедимости Родины. Пусть не живут в тебе жадность и нечистый сердцем. Все твои дети пусть будут честными и храбрыми. Тогда будет справедливая, политически сильная Родина. Без номера, примерно конец 1930 г. (Рукопись находится в РА в музее Нжде).
Культурную ценность народов нужно уточнять такими человеческими чертами, которые присущи их духовным произведениям. И именно это, всечеловеческое, составляет лучшее рода.
Ошибочно и несправедливо думать, что неожиданно пришедшее западноармянство в дни геноцида оставило только плохое… В эти дни от турецких армян можно было услышать «плач, окованный героизмом», а в некоторых районах – рык загнанного льва.
Нужно в первую очередь освободить армянскую интеллигенцию от пагубного влияния, в противном случае армяне психологически останутся расколотыми и разбросанными, слабыми, всегда будут готовой мишенью для своих врагов.
Вот и моё последнее слово: Хотелось бы закрыть глаза в огненной битве, на крыльях победы под воинственный клич своих воинов. Однако где и как бы я ни погиб, пусть мои сюникские предки в сердце горы Хуступ(46) развеют горсть моего праха. … Где и как бы я ни погиб, поверь, мой драгоценный народ, что во время внешней опасности моя беспокойная душа придёт на помощь моей родной земле и невидимо станет предводителем её армии. «Воин – сын твой», Нжде, 1937 г., София.
Гора Хуступ Не отводи взгляд от горы Хуступ. Насколько часто будешь смотреть на гору, покрытую чёрными и высокими тучами, настолько быстро придёт освобождение. Встань с оружием в руках, готовым и собранным, жди меня, я приду с горы Хуступ.