Гамбит предателя

– Архонты не обладают свободной волей. Эдо оказывает влияние на их сознание, они несвободны. Они не обладают свободой мысли. А ты утверждаешь, что это величайшая ценность, которой я лишилась. Однако сам поддерживаешь расу, не способную на это.

– Я не архонт, как и ты. И мне не нужно им быть, дабы видеть всю картину полностью. Эдо, как никто, понимает устройство вселенной, и это единственный выбор. Архонты способны мыслить самостоятельно, Эдо лишь привил им необходимое для будущего их расы. Слайт же прививает тебе ценности, тянущие тебя назад. Если бы его действительно заботило будущее, он бы оставил все как есть. Оставил тебя совершенным продуктом богини Никс. В каком-то смысле мы дети бога, Меланта. Что понарассказывал тебе Слайт? Что ты – особенная?

– Мы с тобой разные, Герберт.

– Нет, Меланта, мы с тобой одинаковые. Различны лишь пути, пройденные нами.

Повисло недолгое молчание. Они продолжали стоять друг против друга с застывшими лицами, и даже глаза замерли в одной точке.

– Я не пойду с тобой, Герберт.

– В чем причина?

– Мы мыслим разными категориями. Ты не поймешь. Я видела мир глазами людей. Я чувствовала. Пусть это длилось всего несколько мгновений, но эти мгновения были дороже всей твоей вечной жизни. Люди обладают этим даром, хотя и расплачиваются за это перечисленными тобою недостатками. Их души уйдут в иной мир. Найдут воплощение в новой форме, а сейчас… Сейчас они здесь, и пусть они не вечны, алогичны, слабы и порой идиотски глупы – но эмоции и чувства, которые ты ни во что не ставишь, могут толкнуть на свершения, ничуть не уступающие твоим. Это как особый вид магии, который тебе не понять и не осмыслить. Ты меряешь всех по себе, считая себя идеалом. Но это неверный подход, ибо точка зрения на это у каждого своя. И мерило идеала меняется постоянно и изменится еще не раз. Даже ты, по прошествии многих лет, пересмотришь свои приоритеты. Да, тебя не сдерживают оковы морали, чести и доблести, но многих людей это, наоборот, мотивирует на поступки. Ты считаешь себя лучше других, но даже не обладаешь возможностью осознать, чего ты лишен.

– Вероятно, если бы я был человеком, мне сейчас стало бы очень грустно. Да?

– Возможно. Прощай, Герберт.

– Не так быстро, сестра. Скажи. Децимус здесь?

И они одновременно рванули навстречу друг другу и попытались провести одинаковый захват. В результате оба застыли, сжав предплечья друг друга. Давление усиливалось, и, если бы под ногами оказались песок или болото, они немедленно начали бы погружаться вглубь. Они были равны, однако Герберт все же превосходил габаритами и потому физически был сильнее. Он начал надавливать, показывая свое превосходство. И в миг, когда Меланта решила вывернуться из захвата, он предвидел ее движение, отпустил и пробил короткий удар в челюсть. Голову Меланты тряхнуло, будто по ней стукнули кувалдой, и она без сознания рухнула на землю.

Герберт направился к выходу, как раз когда на шум в землянку вбежал один из дежуривших. Он схватил того за шею и свернул, словно цыпленку. Под мантией прослеживался толстый латный доспех, который и делал его визуально таким крупным. Следующий дежурный был убит ударом кулака в висок. Посреди поляны располагался стол с лежащим на нем сигнальным рогом. Разумеется, можно было просто позвать на помощь, а рог донесет весть и до форта, потому оказавшийся в этот момент на поляне аркеец ринулся к нему. Герберт подхватил выпавшее из рук дежурного копье и метнул в бегущего. Копье было выпущено с такой силой, что мужчину оторвало от земли и отбросило на несколько метров.

Мертворожденный подобрал второе копье и направился методично зачищать землянки. Децимус оказался в третьей по счету. Перегородившая вход полусонная знахарка была мгновенно умерщвлена ударом по шее. Маг проснулся, но не успел даже вскрикнуть. Герберт с ходу проткнул его копьем, поднял в воздух и с размаху впечатал в стену. От удара древко сломалось, а полки с ингредиентами рухнули на уже мертвого юношу.

Каин следом забежал в землянку и тут же нанес размашистый удар, от которого Герберт не только уклонился, но и, перехватив руку варка, бросил его через себя. Не дожидаясь, пока тот встанет, он вдарил кованым сапогом по ребрам. От удара Каина отбросило к выходу, а изо рта впервые за многие годы вырвался настоящий рев боли. Несколько ребер, без сомнения, были сломаны, и, возможно, даже повреждены внутренние органы.