Гамак из паутины

— Наверное, таким и был… Начал с малого, а потом, похоже, Клюев его к рукам прибрал и сделал своим курьером. Кстати, у Клюева и в нашем городе были соучастники: Никольский, Мишин и, как я выяснил буквально перед самым отлетом, Лыков… Им и возил джинсы Игорь Семушкин. Возил, а потом, видно, подсчитал, какой барыш получают они, сравнил с тем, что ему перепадает, и решил из пешек в ферзи прорваться. Правда, кончилось это для него плачевно, — Семен постучал согнутым пальцем по своему высокому от залысин лбу, — с ума сошел.

— Да вы что? — еще больше удивился Баталин.

— Реактивное состояние, — подтвердил Снегирев.

— Кого он убил?

— Компаньона своего — Никольского, хотел и с Мишиным расправиться, да мы его задержали прямо с ножом в руках. Если бы не мой приятель, следователь, конец бы Мишину.

— Да-да, дела… — покачал головой Баталин. — Может, он и третьего скупщика хотел прикончить?

Раньше такая мысль не приходила в голову Снегиреву, но тут он задумался.

— Лыкова? — переспросил он. — Черт его знает…

Вообще, последние полгода Лыков не поддерживал связь с Клюевым, хотя… — Семен поморщился: — Никак не могу отделаться от мысли, что два часа назад в вашем аэропорту я видел Лыкова… Может, и не его, что ему здесь делать?..

— Странно… А ты не обознался?

— Мог обознаться, — взъерошил редкие волосы Семен. — Он так быстро шмыгнул в такси, что я толком и не разглядел.

Снегирев раскрыл большущий и в настоящий момент почти пустой портфель из натуральной, но изрядно потертой кожи, достал картонную папку и, развязав тесемочки, протянул Баталину, лист бумаги. Тот прочитал и с сочувствием в голосе произнес:

— Вот и мне такие же задания следователи подкидывают… С чего думаешь начать? — Так же, как и Снегирев, он, видимо, не очень любил работать в тисках определенных заранее вопросов, и поэтому, вздохнув, предложил: — Давай с Клюева и начнем.

— Да мне неудобно тебя отрывать, — незаметно для себя и Семен перешел на ты. — Я уж сам.

— Нет, так дело не пойдет, — возразил Баталин, — ты же города не знаешь, будешь плутать, а у меня машина.

12 часов 07 минут. Снегирев

Баталин остановил «Жигули» у шестиэтажного дома с высокими окнами и разбросанными по всему фасаду причудливыми лепными гирляндами. Кивнув в сторону узкой низенькой арки, ведущей во двор, он пояснил:

— Вот здесь и обитает Клюев Даниил Михайлович, квартира шесть… Ты со старушками поговори, наши старушки все знают.

— Наши тоже, — усмехнулся Семен. — Спасибо.

— Не за что, — отозвался Баталин, — ты тут выясняй, что хотел, я минут через тридцать вернусь и поедем к нему на работу.

— Договорились, — сказал Семен и вышел из машины.

Пройдя под арку, похожую на длинный коридор, Снегирев очутился в маленьком, мощеном брусчаткой дворике, окруженном со всех сторон унылыми грязно-желтыми стенами. Он закинул голову и, увидев далеко-далеко вверху серый прямоугольник неба, почувствовал себя на дне глубокого колодца…

— Товарищ, вы кого-то ищите? — услышал он звонкий старческий голос и заметил сидящую на облезшей табуретке возле крошечной клумбы с чахлыми цветочками пожилую женщину в черной шляпке и зимнем пальто. От нудно моросящего дождика ее защищал допотопный мужской зонт. На румяном лице старушки читалась готовность помочь.

Снегирев сложил руки на животе и чуть поклонился:

— Добрый день.

Старушка благосклонно кивнула:

— Вы не подскажете, Клюев здесь проживает? — вежливо спросил Семен.

В глазах старушки мелькнула настороженность.

— Да, в нашей квартире, — ответила она и вдруг подняла вверх палец и прислушалась.

Семен непонимающе смотрел на нее.

— Извините, кажется, телефон, — старушка резко поднялась и засеменила к подъезду. — Вы меня подождите, я сейчас вернусь.

Снегирев кивнул и прислушался. Никаких звонков не раздавалось. Подивившись остроте слуха женщины, он вынул из кармана измятую пачку сигарет и закурил.

Сигарета кончилась, но старушка все не появлялась. «Не лучше моей тещи, не оторвешь от телефона», — взглянув на часы, подумал Семен, услышал за спиной быстрые шаги и только хотел обернуться, как его с двух сторон крепко подхватили под руки. Он резким движением попытался высвободиться, но это ему не удалось. Шляпа съехала на глаза, Семен откинул голову, возвращая ее на место, и встретился глазами со старушкой, которая, облокотившись на подоконник, наблюдала за ним из окна второго этажа.

10 часов 53 минуты

— Разрешите, Николай Григорьевич? — просунулась в дверь моего кабинета голова Мишина.

— Ну что, не подошел Лыков? — спросил я.

— Наверное, уже не придет.

«Очная ставка срывается», — подумал я и пригласил Дмитрия войти. Вызывал я их на десять часов, Мишин был точен, неявка Лыкова настораживала.

Дмитрия до сих пор смущала роль обвиняемого, и он, скромно потупившись, присел на краешек стула. Я вынул из ящика стола бланк протокола допроса и, проставив дату и время, обратился к Мишину:

— Мы уже с тобой говорили о многом… Насколько я помню, ты занимал у Лыкова полторы тысячи…

— Занимал, — не поднимая головы, подтвердил он, — на те джинсы… из-за которых чуть жизни не лишился.