Галактики как песчинки

Вряд ли можно было бы отыскать человека, который бы любил спящих, находящихся на его попечении, ему, в одиночестве несущему дежурство в огромных, автоматизированных помещениях мечтания, было слишком легко заглядывать в фантазии этих беспомощных, ушедших полностью в свой мир существ.

За исключением единиц, побуждаемых любопытством, в мечтарии ложились в основном лишь психопаты и неудачники, пытающиеся переиграть свою жизнь в бесплодных мечтах, к сожалению они составляли изрядный процент населения. Шестьдесят лет холодной войны, которая теперь обратилась в нечто до отвращения горячее, породили огромное количество умственных инвалидов, которые были готовы с радостью сбежать от действительности в свой собственный выдуманный мир, воспользовавшись услугами мечтариев.

Флойд Мильтон не принадлежал к такому типу людей, не принадлежал он и к числу тех твердокаменных космонавтов, которые после долгого и нелегкого рейса куда-нибудь к Марсу или к Ганимеду, порой заглядывали сюда ради небольшой передышки. Он больше всего походил на человека, который сам предал себя и ясно осознавал это.

Потому-то директор и заглядывал часто в его мечты. Порой люди настоящие люди - могут избавиться от самих себя до того, как опустятся слишком низко.

Директор задержался возле кровати Мильтона. Вновь прибывший лежал неподвижно. Дыхание поверхностное. Лицо его также было скрыто под шлемом обратной связи. Номер не сообщал ничего, и Директор поспешил к ближайшей контрольной кабине, где принялся быстро манипулировать ручками настройки. Потом водрузил шлем на себя.

Мгновение спустя он будет автоматически подключен к мечтаниям Мильтона, судя по выражению лица Мильтона, когда тот поступил в Мечтарий-Пять, это вряд ли окажется приятным, но соответствующие электронные цепи давали Директору возможность сохранять свой собственный рассудок при любой модуляции эффекта сопереживания.

Как всегда, когда приходилось заниматься подобного рода наблюдениями, Директор сделал быстрый обзор своего собственного мира, иначе в чьих-то посторонних мечтах могут возникнуть трудности с самоориентацией. Этот мир не был уютным. Идеологические барьеры расчленили всю Землю с тех пор, как в сороковых годах предшествующего столетия был положен конец любым попыткам человека добиться счастливой жизни.

В конце шестидесятых годов первые пилотируемые корабли спустились на Лунную поверхность. В конце восьмидесятых - принципы надпорогового внушения были применены к спящему мозгу, в соединении с техникой обратной связи это позволило разработать методы, дающие возможность личности воспринимать собственные фантазии более жизненно, чем трехмерные кинофильмы. Не прошло и трех лет как был построен первый мечтарий.

А на самой грани веков прибыли солиты. И прибыли не на космических кораблях, а на судах которые сами называли пристанищами, напоминающих дома на сооружениях, способных транслировать себя из мира солитов на Землю. Их наука являлась паранаукой и лежала за пределами понимания землян, и все и они находили на Земле свои невинные радости.

- Они любили Землю! - тихо произнес Директор.

И тут он увидел, как солиты, с разрешения землян, загружали свои пристанища дарами планеты, загружали не ураном или золотом, а земными растениями, животными и бабочками. Они были утонченными дикарями, очаровательным народом, посвятившим всю жизнь удовольствиям. Но когда холодная война внезапно сменилась горячей, они исчезли, заявив, что больше никогда не вернутся. И тот момент для всех рассудительных людей во всем мире, стал мгновением, когда умерла надежда. Земля снова осталась в полном одиночестве, наедине со своими бедами.

- Все подготовлено, сэр, - сообщил металлический голос.

Директор взял себя в руки. И через секунду был уже подключен к мечтам Флойда Мильтона.

Это было изумительно. После промозглых подземелий мечтария-Пять, после приглушенных отзвуков глобальной войны это все было изумительно вдвойне. И в то же время - для Директора - все казалось странным и одновременно невероятным.

Растения щеголяли цветами, нежными, как губы девушки, цветы пускали побеги, раскрывали бутоны, увядали, выбрасывали узкие ленты длиной в пятьдесят ярдов, раскачиваемые ветерком и рассыпающие благоухающие семена. Стена растений образовывала круг, и этот круг был комнатой.

Только одной комнатой. Стены второго помещения мерцали от бессчетного количества рыб и небольших серых созданий с черными змееподобными язычками. Они плавали в башнях из воды, которая омачивала вам палец, если вы прикасались к ней. Трансматериальные поля в две молекулы толщиной заставляли их стоять неподвижно, взметаясь в янтарного цвета воздух.

Следующий зал, казалось, был обшит звездами, гигантские мотыльки порхали над головами, и если мотылек касался звезды, то та начинала звенеть как колокольчик.

Дальше шел холл, в котором высокая трава сверкала от обильно выпавшей на рассвете росы.

А здесь постоянно шел снег, снег преувеличенный, поскольку падал в виде трехслойных кристаллов, которые, коснувшись пола, сразу же исчезали.