Галактический следопыт

«Непрерывно и повсюду — но ничего серьезного до тех пор, пока он не встретил Пердру Ольруфф. После этого они везде появлялись вместе: впечатляющая парочка, по словам тех, кто их знал».

«Где он пропадал после того, как покинул Трепетные Воды?»

«Никаких данных. Я пытался получить информацию из архива Академии. „Все сведения о наших учащихся строго конфиденциальны и не подлежат разглашению ни в каких обстоятельствах!“ — заявил пастор Чизлинг. Они боятся неприятностей и закрывают двери перед посторонними; в Академии учатся наследники самых богатых семей планеты. Мне позволили, однако, просмотреть альбом с фотографиями выпускников класса, в котором учился Дакр. В перечне имен и фамилий был указан адрес места проживания Дакра за пределами Академии: „Имперский отель Каэльзи“ — здесь, в Кассандере. Что совершенно ни о чем не говорит — в этой гостинице записи хранят не больше трех лет, и там никто не помнит ни Форенса Дакра, ни его родственников. На Фессе нет других постоянных жителей по фамилии „Дакр“. Вот и все, что я знаю — дело ваше».

«Придется начать там, где вы закончили».

«Само собой. Где именно?»

«В Трепетных Водах, где еще?»

Глава 4

Прошли многие годы; радужные надежды юности поблекли или сменились горькими разочарованиями — но в Академии Трепетных Вод практически ничто не изменилось. Хетцель заметил новый навес лодочной пристани на берегу бухты Танджари; деревья-перевертыши раскинули ветви еще шире. Казалось, что зеленокаменные административные здания, лаборатории, аудитории, мастерские и общежития стали чуть меньше, чуть сонливее и запущеннее под сенью огромных палладийских вязов, привезенных с планеты Дашбурн, где четыреста лет тому назад появился на свет пастор Казус, основатель Академии Трепетных Вод. Во всех остальных отношениях Академия оставалась такой, какой ее помнил Хетцель. Он приземлился в арендованном аэромобиле на стоянке для посетителей, вышел из машины и неторопливо направился к Казус-Холлу.

Он прибыл вскоре после полудня — по его расчетам, слишком рано. Усевшись на скамье неподалеку от четырехугольного двора, окруженного центральными сооружениями почтенного учебного заведения, Хетцель наблюдал за поведением школьников — несмотря на то, что на дворе царила та же суматоха, что и двадцать лет тому назад, она чем-то неуловимо, но отчетливо отличалась от прежней. Какими открытыми, по-утреннему свежими казались юные лица! Хетцель находил достопримечательным то обстоятельство, что некогда он сам суетился в такой же толпе мальчишек в школьной форме. Не будучи человеком сентиментальным он, тем не менее, ощутил приступ меланхолии… Прозвенел гонг. Хетцель взглянул на часы. Если заведенный распорядок не изменился — а почему бы он изменился? — чиновники Академии уже должны были выходить из своих разделенных перегородками контор, оставляя весь Казус-Холл на попечение сторожа-уборщика Чолли — или его преемника, или даже преемника его преемника.

Подождав еще полчаса, Хетцель перешел школьный двор, поднялся по ступеням крыльца Казус-Холла и оказался в вестибюле, где пахло точно так же, как раньше. Слева находилось большое помещение, известное иод наименованием «Регистратуры», но выполнявшее самые разнообразные функции. Здесь, как и ожидалось, Хетцель обнаружил сторожа Чолли гот ссутулился чуть больше прежнего, нарастил брюшко покруглее, и добрая половина его пышной седой шевелюры уже исчезла, но, в сущности, Чолли остался таким, каким был. «Долговечность некоторых учреждений и их работников граничит с неистребимостью», — подумал Хетцель.

Чолли, сидевший за конторкой, поднял голову: «К сожалению, сударь, сегодня служебные помещения уже закрыты».

«Какая жалость! — заявил Хетцель. — Значит, я зря прилетел из Кассандера?»

«Ничего не поделаешь, сударь. Если у вас какое-то совершенно неотложное дело, вы могли бы побеспокоить самого пастора Чизлинга, хотя он вряд ли этому обрадуется».

Хетцель притворно задумался: «Возможно, в этом не будет необходимости, если вы согласитесь мне помочь. Я заплачу за неудобство, разумеется — и нам не придется беспокоить пастора».

«Чем я мог бы вам помочь?» — осторожно спросил Чолли.

«Я — судебный исполнитель, и пытаюсь найти одного из выпускников Академии, которому причитается наследство. Для того, чтобы вручить ему сумму наследства, я должен узнать его адрес, а его адрес должен быть указан в его личном деле, хранящемся в выдвижном ящике вашего архива — то есть непосредственно в Регистратуре».

Чолли язвительно рассмеялся: «Не получится, сударь. Пастор Чизлинг не допускает посетителей к архиву. У нас учатся сыновья богатых и влиятельных людей, и нам приходится постоянно опасаться похищений и всяких подобных мерзостей».

«Зачем похитителям давно устаревшие архивные документы? — пожал плечами Хетцель. — Это очень маловероятно».

«Вы не знаете пастора Чизлинга, сударь. Он все доводит до конца!» — Чолли явно не видел никакой связи между бывшим школьником Майро Хетцелем и сероглазым субъектом, стоявшим перед ним в мягком черном костюме.