Гадюка в сиропе

Старинные часы глухо тикали, отсчитывая безвозвратно улетающие минуты. Может, конечно, и надо поделиться со следователем информацией, но только не с мерзким Митрофановым, отправившим меня под конвоем на выход. Этому субъекту ни за что не стану помогать. А Слава Самоненко все еще лежит в больнице, правда, его уже перевели в обычную палату, но он подцепил какую-то больничную заразу и попал под карантин. Никого к нему не пускают, и я смогла лишь передать вареную курицу и коротенькую записочку с пожеланием скорейшего выздоровления.

Тяжело вздохнув, я пошла на кухню – выпью чаю, авось в мозгах просветлеет. Там сидела компания детей. Черноволосая худенькая девочка вежливо представилась:

– Я – Маша Гаврюшина.

– И я Маша, – сказала другая, плотная блондиночка.

– Я тоже, – подхватила третья.

– Как только вы не путаетесь, – засмеялась я и, увидав на столе пакет муки, пачку масла и грязную кастрюлю, поинтересовалась:

– Что вы делаете?

– Булочки печем, – гордо сообщила Лиза. – Вот все смешали по инструкции, положили в хлебопечку, теперь ждем.

– Отлично, – одобрила я. – Потом угостите.

И тут затрезвонил телефон.

– Елена Михайловна? Добрый день, голубушка. Галин беспокоит.

– Простите, но это не Елена Михайловна.

– Лизонька, – обрадовался незнакомый Галин, – как дела?

– Вам Лизу? – спросила я.

– Вообще-то я хотел Елену Михайловну, – слегка растягивая гласные, протянул мужчина.

Решив не пугать человека, который, скорее всего, не в курсе того, что произошло, я осторожно сообщила:

– Лена уехала.

– Вот незадача, – расстроился Галин. – Далеко?

– Да.

– Надолго?

– Ну, думаю, на несколько месяцев.

– Вот так так, – чуть не закричал собеседник. – Ну и что теперь делать, просто беда!

– Что случилось? – полюбопытствовала я.

– Простите, – вопросом на вопрос ответил звонивший. – Кем вы приходитесь Елене Михайловне?

Я настолько привыкла прикидываться Лениной родственницей, что, не колеблясь, заявила:

– Двоюродной сестрой, на хозяйстве оставлена, за Лизой приглядывать.

– Чудесно! – обрадовался он. – Вы-то нам и нужны. Давайте, я пришлю за вами машину.

– Не понимаю, зачем?

– Ох, простите, – спохватился мужчина. – Не представился. Ведущий редактор издательства «Фила-Пресс» Михаил Галин.

– Михаил, э…

– Можно без отчества.

Ну, если он представляется просто по имени, то и мне следует поступить так же.

– Очень приятно, меня зовут Евлампия.

– Какое редкое, удивительное имя, – заохал Михаил. – Потрясающе, никогда не слышал.

– Зачем мне ехать в издательство?

– Не хочется говорить по телефону, – бубнил он. – Давайте сделаем так. Через час наш шофер будет у вас, идет?

– Адрес знаете?

Галин расхохотался:

– Наизусть. Мы же печатаем романы Кондрата, обладаем эксклюзивными правами. Собирайтесь и приезжайте, идет?

– Ладно, – согласилась я и пошла одеваться.

Гардероб мой был не слишком богат, поэтому, недолго мучаясь, я влезла в черненькие брюки и серую водолазку. А сверху надену пиджак цвета соли с перцем. Есть такой у Лизаветы.

– Лизок! – крикнула я, выходя из комнаты. – Дай на часок пиджачок, ну тот, с кожаными заплатками на локтях.

Ответа не последовало. Я вошла в кухню и нашла девиц в глубокой задумчивости.

– Ничего не понимаю, – вздохнула Лиза.

– Что случилось?

– Мы сделали все по инструкции. Положили масло, сахар, молоко, дрожжи, поставили на цифру «одиннадцать». Видишь, в руководстве написано: «одиннадцать – сладкие булочки».

– Да, сладкие булочки, – эхом отозвались все Маши разом.

– Потом подождали, пока цикл закончится, открыли крышку и…

– Что?

– Ничего! – хором прокричали дети, показывая мне пустые никелированные внутренности. – Там пусто.

– Ну надо же, – еле сдерживая смех, удивилась я. – Совсем пусто?

– Да!

– Значит, все положили – муку, сахар.

– Да!!

– Яйца не забыли?

– Нет!

– А дрожжи?

– Нет!!!

– Ну, молодцы. И молочка налили?

– Да!

– Потом на одиннадцать рычажок повернули?

– Да!!!

– Ай, какие умницы, – захихикала я. – У вас обязательно бы получились великолепные сдобные пышки, жаль только, что вы сделали одну крохотную, но роковую ошибку.

– Какую? – завопили девочки, подпрыгивая от нетерпения. – Какую?

– Сущую ерунду. Заложили все не в хлебопечку, а в стиральную машину. «Пекарня» находится слева от плиты, а «прачка» справа.

– Ага! – завопила Маша Гаврюшина. – Говорила же вам, дурам, не так что-то! Ну зачем хлебопечке столько воды набирать, а вы: «Молчи в тряпочку, это она тесто замешивает!»

– Подумаешь, – приободрила я их. – Начните по новой, только больше ничего не перепутайте. Вон тот ящик с кнопками – телевизор, а если задумаете жарить яичницу, не выливайте яйца на эту гладкую штуку, потому что это утюг.

– Ладно тебе, – отмахнулась Лиза, – мы все-таки не полные идиотки.

С этими словами она схватилась за пакет с мукой. Я пошла к выходу. Если ничего не произойдет, к ужину я получу булочку.