Г'oра

Увидев, что кризис миновал и что Биной снова стал самим собой, Шучорита выскользнула из комнаты и пошла вниз.

Она знала, что Пореш-бабу имел обыкновение читать перед сном. Сколько раз девушка приходила к нему в этот час, усаживалась рядом, и он читал ей вслух.

Так и сегодня Пореш-бабу сидел один в своей маленькой комнатке и при свете лампы читал Эмерсона. Вошла Шучорита, тихонько пододвинула стул и села рядом. Отложив книгу, Пореш-бабу посмотрел на нее. Но у Шучориты не хватало духу начать разговор, ради которого она пришла. Она почувствовала, что не может говорить с ним об обыденных вещах.

— Отец, почитай мне немножко! — только и сказала она.

Было уже десять часов, когда Пореш-бабу кончил читать и объяснять ей прочитанное. Но Шучорита, боясь испортить сон отцу, так и не решилась начать разговор на неприятные темы. Она уже собиралась идти к себе в комнату, когда Пореш-бабу ласково окликнул ее:

— Радха!

Она подошла к нему.

— Ты ведь хотела поговорить со мной относительно тети?

Шучориту поразило, что Пореш-бабу сумел разгадать ее мысли.

— Да, отец. Только сегодня мне не хочется тебя беспокоить. Может, поговорим об этом завтра утром?

Но Пореш-бабу усадил ее и сказал:

— Ты думаешь, я не видел, что твоей тете тяжело живется здесь? Я только не ожидал, что ее верования и обычаи могут настолько возмутить твою мать. Но раз уж она воспринимает все это так болезненно, то, конечно, для твоей тети не могла не создаться у нас очень неприятная обстановка.

— Тетя уже решила уехать.

— Я так и знал, что она уедет, — сказал Пореш-бабу. — Но знаю я и то, что вы с Шотишем, как ее единственные родственники, ни в коем случае не допустите, чтобы она вновь осталась без крова. Вот уже несколько дней я думаю, как помочь делу.

Шучорита даже не догадывалась, что Пореш-бабу был в курсе домашних событий и что все это время он пытался найти выход из создавшегося положения. Она всеми силами старалась скрыть от него происходящее из страха огорчить и разволновать его. Поэтому его слова растрогали ее до слез.

— Я уже придумал, где ее лучше поселить, — продолжал Пореш-бабу.

— Боюсь только, что… ведь она… — залепетала Шучорита.

— Не сможет платить за квартиру, ты хочешь сказать? А зачем ей это? Надо полагать, что ты с нее денег не станешь требовать.

Шучорита смотрела на Пореша-бабу в немом удивлении. Он с улыбкой продолжал:

— Разреши ей жить в своем доме, вот ей и не придется платить.

Это показалось Шучорите еще более загадочным, но Пореш-бабу ласково объяснил ей:

— Разве ты не знаешь, что в Калькутте у вас есть два дома? Один твой, другой — Шотиша. После вашего отца остались кое-какие деньги. Они были у меня. Я стал пускать их в оборот, и они приносили прибыль. Когда накопилась достаточная сумма, я приобрел в Калькутте два дома и сдал их внаем, — накопились доходы и с них. Недавно жильцы из твоего дома съехали, и поскольку сейчас он стоит пустой, ничто не будет стеснять там твою тетю.

— Но разве сможет она жить там одна? — спросила Шучорита.

— Зачем же ей жить одной, пока у нее есть ты — ее родная племянница? — сказал Пореш-бабу.

— Вот об этом как раз я и хотела с тобой поговорить, — сказала Шучорита. — Тетя твердо решила уехать отсюда, и я просто не знаю, как же я отпущу ее одну? Я пришла спросить тебя: как ты скажешь, так я и сделаю.

— Знаешь переулок, который проходит за нашим домом, — сказал Пореш-бабу, — вот там и стоит твой дом — он третий от угла. Его даже видно с нашей веранды. Если ты там поселишься, то тебе и скучать не придется, ты сможешь с нами видеться не меньше, чем теперь.

У Шучориты словно гора с плеч свалилась. Мысль о том, что ей придется покинуть дом Пореша и расстаться с ним, казалась ей невыносимой, хотя было ясно, что чувство долга очень скоро вынудит ее сделать это.

Молча, потому что сердце ее было переполнено, сидела Шучорита около Пореша-бабу, который тоже углубился в свои мысли. Шучорита была его ученицей, его дочерью и его другом.

Она стала неотъемлемой частицей его жизни. Без нее даже общение с богом не давало ему полного удовлетворения. В те дни, когда Шучорита приходила и молилась вместе с ним, ему казалось, что молитва больше утоляет душу. Окружая ее заботливой лаской, он старался направить ее мысли ввысь, к богу, и невольно его собственные мысли и поступки становились чище и возвышеннее. Никто никогда не смотрел на него с таким обожанием, с такой кротостью, как Шучорита. Как цветы тянутся к солнцу, так и вся ее душа тянулась к нему и расцветала. Такая преданность не может остаться без ответа, она обязательно заставит сердце открыться и пролить свои дары, как облако, чреватое дождем.

И что может быть лучше, чем возможность постоянно отдавать истинное и прекрасное тому, чье сердце готово принять ваш дар? Эту редкую возможность Шучорита и предоставила Порешу. Потому-то он так и привязался к ней. Теперь настало время порывать узы, связывавшие их внешне. Дерево взрастило плод, питая его своими соками. Плод созрел, и настал срок ему отпадать. Порешу-бабу было очень грустно, но он таил свою грусть глубоко в сердце.