Г. Костомаров разбивает народные кумиры

Разсмотримъ теперь отношенiя г. Костомарова къ Дмитрiю. Постарался ли онъ хотя нѣсколько обрисовать характеръ этого великаго князя? ясны ли читателю поступки его? Увы! даже и попытки объяснить характеръ Дмитрiя нѣтъ у г. Костомарова. Двѣ черты замѣтилъ онъ въ Дмитрiѣ: именно, что онъ «не отличался пылкой отвагою» и любилъ барыши. Насчетъ «пылкой отваги» послѣ, а теперь насчетъ бырышничества, тѣмъ болѣе, что и при этомъ г. Костомаровъ не могъ не исказить факта, вѣроятно вслѣдствiе своей любви къ Москвѣ, историческаго безпристрастiя и другихъ подобныхъ причинъ, о которыхъ онъ такъ краснорѣчиво пишетъ. Вотъ что сказано у г. Костомарова: "Въ ордѣ былъ тогда (1371) сынъ Михаила Александровича (тверскаго); онъ тамъ задолжалъ; московскiй князь выкупилъ его, привезъ въ Москву и отпустилъ только тогда, когда отецъ его, соперникъ Димитрiя, заплатилъ ему за свободу сына десять тысячь рублей, конечно съ значительнымъ барышомъ противъ того, за сколько его выкупилъ изъ орды Московскiй великiй князь. (стр. 7). Откуда это конечно и въ тоже время извѣстiе, что тверской великiй князь заплатилъ десять тысячь рублей? Вѣдь по лѣтописямъ эту именно сумму заплатилъ Дмитрiй за князя Ивана въ Ордѣ. Напрасно г. Костомаровъ надѣется на свою память: этакъ онъ дойдетъ до того, что придется каждый сообщаемый имъ фактъ заподозрѣвать въ искаженiи. Вотъ напр. какъ сказано объ этомъ фактѣ въ Воскресенской лѣтописи: «выведе же съ собою (Дмитрiй) изъ орды княже Михаилова сына Тверскаго князя Ивана, окупивъ его у Тотаръ въ долгу, дасть на немъ десять тысящь рублевъ серебра, еже есть тма, и приведе его на Москву, посади на митрополичье дворѣ Алексѣевѣ, и седѣ нѣколико донелиже выкупиша его.» О томъ же въ Тверской подъ 6880 годомъ: «А князь Дмитрей послалъ въ Орду, высулиша князя Ивана Михайловича, сына Александровича, и приведоша на Москву, заговѣвъ Филипову заговѣнiю; начаша его дръжати въ истомѣ». (П. С. Р. Л. XV, 433) И ниже, подъ 6881" Той же зимы сътворися мiръ князю великому Михаилу съ княземъ великимъ Дмитрiемъ, и отпусти сына съ Москвы князя Ивана съ любовiю." (Idem, 434).

Вотъ вамъ и конечно! гдѣ-же барышъ? Объ немъ упомянула бы хоть Тверская лѣтопись. Какъ же поминутно встрѣчая подобныя искаженiя не заподозрить г. Костомарова въ недобросовѣстности?

И такъ, одна черта характера Дмитрiя изобрѣтена г. Костомаровымъ, – что же касается до отсутствiя пылкой отваги – то это черта отрицательная и ничего не рисующая. Г. Костомаровъ впослѣдствiи сталъ смѣлѣе и прямо называетъ въ «Голосѣ» Димитрiя трусомъ, сравниваетъ его съ Фольстафомъ и т. п.

Г. Костомаровъ не понялъ характера Дмитрiя, или даже просто не хотѣлъ понять. Въ первомъ своемъ отвѣтѣ г. Погодину, г. Костомаровъ говоритъ: "Вамъ-бы хотѣлось, чтобъ онъ (т. е. Дмитрiй) былъ богатырь, герой, исполненъ всевозможнѣйшихъ добродѣтелей: что же? И мнѣ того же хотѣлось бы (Г. 32)" Какъ это нѣжно, особенно со стороны историка, разбивающаго народные кумиры. Видно съ такими миндальными требованiями и приступалъ г. Костомаровъ къ Дмитрiю и разсердился на него за то, что онъ небылъ исполненъ всевозможнѣйшихъ добродѣтелей. Въ своемъ желанiи унизить Димитрiя г. Костомаровъ часто доходитъ до смѣшнаго. По разсказу г. Костомарова, Димитрiй въ 1371 г. когда Мамай далъ Михаилу Тверскому ярлыкъ на Владимiрское великое княжество «тотчасъ побѣжалъ въ Орду, просилъ, кланялся и склонилъ татарскую власть въ свою пользу поклонами и подарками?» Это сказано на стр. 9; а на 8 разсказано весьма просто какъ было дѣло. Гдѣ-же тотчасъ Дмитрiй побѣжалъ въ Орду? онъ даже не поѣхалъ во Владимiръ къ ханскому послу. Даже по числамъ можно разсчитать все: пришолъ изъ Орды Михаилъ Александровичъ съ ярлыкомъ 10 апрѣля (тв. 430), а Дмитрiй поѣхалъ въ орду 15 iюня (воскр. 18), т. е. черезъ два мѣсяца и то потому что тверской великiй князь послалъ въ орду сына своего Ивана. Ему нечего было особенно кланяться; онъ поѣхалъ съ деньгами. «Князь великiй Дмитрей въ орду поиде, и подаваа серебра много отъ великаго княженiя (тв. 430)». Не очень-то нужно было кланяться въ ордѣ князю, который вѣроятно при этомъ уговорился съ Мамаемъ платить меньшiй «выходъ?»

Г. Костомаровъ, разсказывая о негодованiи русскихъ князей на Тверскаго великаго князя во время похода 1375 года за то, что онъ нѣсколько разъ "приводилъ ратью" зятя своего Ольгерда Гедиминовича на Москву и сложился теперь съ Мамаемъ, – прибавляетъ: "но Дмитрiй прежде сносился съ тѣмъ же Мамаемъ и это не представлялось опаснымъ. Ясно, что московская политика умѣла представить князьямъ и вообще Русской землѣ предосудительнымъ въ другихъ то, что оправдывала за собой (стр. 8)" Что-же предосудительнаго было въ сношенiяхъ Дмитрiя съ Мамаемъ, приводилъ-ли онъ враговъ на русскую землю, подсылалъ-ли къ Мамаю людей подобныхъ Ивану Васильевичу и Никомату? Чего же было бояться рускимъ князьямъ сношенiй Дмитрiя съ ордою? Не потому-ли, что онъ сталъ платить меньшiй "выходъ"?