Футуролог Г. Уэллс

Она сразу же отправилась в Москву и вновь приехала лишь к умирающему Горькому. Сидя рядом с ним в чёрной одежде, она, несомненно, знала, что он умирает, и добивалась от него завещания в свою пользу – на гонорары от зарубежных изданий.

Волею судеб Будберг оказалась главным хранителем этого до сих пор не найденного архива. Существует несколько предположений: архив Горького находится в личном архиве Сталина (ныне Архив Президента), привезённом Будберг в апреле 1936 года; по мнению А.И. Овчаренко, архив находится в сейфах Лондонского банка; по рассказу самой Марии Игнатьевны (в беседах с сотрудниками российского Архива А.М. Горького), чемодан с рукописями, её личными письмами и др. материалами сгорел во время пожара на мызе в Эстонии и, наконец, последнее предположение: незадолго до кончины М.И. Будберг сгорел трейлер, в котором находилась её библиотека и, вероятно, весь архив Горького.

Была в Москве по приглашению Горького в 1935

В 1936 году присутствовала при его кончине и на похоронах, что дало повод ряду исследователей считать её агентом НКВД.

После смерти Горького 45-летняя Мария Игнатьевна навсегда уехала в Англию.

Больше она никогда не бедствовала: советское правительство оформило её (а не единственную законную (венчанную) жену Горького – Екатерину Пешкову) как наследницу зарубежных изданий Горького, гонорары за которые она получала вплоть до конца своих дней.

В 1951 году, когда британские государственные служащие, бывшие многолетними агентами советской разведки, Гай Бёрджесс и Дональд Маклэйн, бежали в СССР, Будберг попала под подозрение контрразведки МИ-5.

Основанием послужило то обстоятельство, что Бёрджесс, будучи гомосексуалистом, регулярно посещал её квартиру.

Для допроса Будберг к ней был направлен агент Иона Устинов. Дело окончилось ничем, что также свидетельствует о каких-то особых отношениях Будберг с британскими спецслужбами.

Ещё раз была в Москве в конце 1950-х годов (вместе с дочерью А. И. Гучкова), последний раз – в 1968 году (вместе со вдовой Ромена Роллана М. П. Кудашевой-Роллан).

Во время последнего визита была в московском театре «Современник» на спектакле по пьесе М. Ф. Шатрова «Большевики» («Тридцатое августа», 1968). По воспоминаниям[чьим?], выглядела мощной «как танк».

««При обсуждении спектакля – к удивлению, присутствовавших, не подозревавших, кто перед ними», – сказала, что артисты, игравшие чекистов, не похожи на своих реальных прототипах, которые допрашивали её в 1918 году.

Хранила письма М. Горького. Получала из Советского Союза денежные переводы в обмен на обещание воздержаться от их публикации.

16 сентября 1974 приехала из Англии к сыну в Италию. Жила под Флоренцией. 31 октября скончалась там от рака, по другим данным – 2 ноября 1974 от обширного инфаркта.

Сын Павел Иванович перевёз тело матери в Лондон, где её отпели в православном храме и похоронили 11 ноября 1974 года. Полная информация о подлинных деяниях и подвигах Марии Игнатьевны предположительно до сих пор скрыта под грифами «секретно» на различных языках в архивах спецслужб разных стран и остаётся неизвестной исследователям

Воспоминания современников

В уже упоминавшийся коллективной монографии «Тайна смерти Максима Горького: документы, факты, версии», подготовленной сотрудниками ИМЛИ им. Горького, даётся такая оценка Марии Игнатьевны:

«Смелая авантюристка, без какой-либо политической ориентации, она неоднократно подвергалась аресту (за дружбу и знакомство с неугодными ЧК людьми, за незаконные переходы границы) и по ходатайству Горького освобождалась».

Нина Берберова:

"Она любила мужчин, не только своих трёх любовников, но вообще мужчин, и не скрывала этого, хоть и понимала, что эта правда коробит и раздражает женщин и возбуждает, и смущает мужчин.

Она пользовалась сексом, она искала новизны и знала, где найти её, и мужчины это знали, чувствовали это в ней и пользовались этим, влюбляясь в неё страстно и преданно.

Её увлечения не были изувечены ни нравственными соображениями, ни притворным целомудрием, ни бытовыми табу. Секс шёл к ней естественно, и в сексе ей не нужно было ни учиться, ни копировать, ни притворяться. Его подделка никогда не нужна была ей, чтобы уцелеть. Она была свободна задолго до «всеобщего женского освобождения»

Связь с Г. Уэллсом возобновилась в 1933 году в Лондоне, куда она эмигрировала после расставания с Максимом Горьким.