Фурье

С какими именно из проектов поехал Фурье, неизвестно. В 1804 году он напишет: «Много раз я посылал правительству политические записки, я получал в ответ лестные письма, подписанные Карно, Талейраном и другими лицами, которые, я надеюсь, разумеют кое-что в политике». Но ни один из его планов так и не был одобрен.

В Париже задержался на несколько месяцев. Новости общественной жизни столицы захватили Шарля. В кафе Манури почти каждый вечер со своими прожектами выступал Ретиф де ля Бретон.

Знаменитый Ретиф де ля Бретон!.. Сын крестьянина, наборщик и фактор [7]одной из парижских типографий, еще в 60-х годах его литературными новинками зачитывалась молодежь. Он оставил после себя двести томов сочинений. Его политические памфлеты, философские трактаты, различные проекты общественных преобразований волновали умы Франции. В «Письме обезьяны к своим соплеменникам», критикуя существующий строй, он говорил: «Существующий закон собственности является источником всех человеческих страданий…»

В 1775 году в приложении к роману «Развращенный крестьянин» Ретиф опубликовал проект сельской общины, основанной на ассоциации. Он отмечает, что только общины-ассоциации по профессиональному признаку станут тем единственным путем, по которому должно пойти общество и такое общество создадут просвещенные умы.

Фурье находил, что Ретифу в планах создания ассоциативного общественного строя не хватает точности. Может быть, и можно взять за основу предложение создавать городские ассоциации, где группа жителей будет занята в одном производстве и вести совместные доходы, но этого недостаточно… Ведь нужно, чтобы в ассоциации решались вопросы и воспитания.

В том же доме № 27 на улице Бюшери, где жил Ретиф де ля Бретон, в эти годы обитал и другой автор проектов создания ассоциаций — Жан-Клод Шапюи. В своем «Социальном плане», основанном на общности имуществ, он предлагал разделить всю территорию Франции на квадраты, в центре каждого квадрата возвести здание, рассчитанное на 1050 жителей. Свои идеальные общины он рассматривал также как ячейки будущего.

Мы не знаем, встречались ли Ретиф де ля Бретон, Жан-Клод Шапюи и Шарль Фурье, но, хотя общественные идеалы Шапюи и Фурье в корне отличны друг от друга (Шапюи сторонник уравнительного коммунизма, а Фурье его противник), исследователи найдут немало параллелей между поселениями Шапюи и фалангами Фурье. Оба они представляли общество будущего как совокупность самостоятельных ассоциаций. Фурье не могло не заинтересовать подробное описание построек, в которых жилые помещения и производственные мастерские были объединены. Впоследствии он, так же как и Шапюи, станет утверждать, что в обществе будущего хлеб будет исключен из питания. Оба утописта стремились «математически» обосновать свои проекты, оба боялись, что их «открытия» будут похищены. Шапюи даже отвез один экземпляр «Социального плана» в родной город Сален (провинций Франш-Конте), чтобы там надежно сохранить его для потомков от всех превратностей времени.

В Париже Фурье исправно ходит на лекции, слушает курсы по естествознанию, в частности, знаменитых — натуралистов Жоффруа Сент-Илера и Ласепеда. В конце XVIII и начале XIX столетия открыты важнейшие законы естествознания. Возникали вопросы: вся ли природа живет по определенным законам развития? Если это так, то нет ли подобных законов и в жизни человеческого общества? Для себя он четко определил: законы социальной жизни общества основаны на тех же принципах, что и законы природы. Все человеческие несчастья — следствие незнания или непонимания тех начал, которые лежат в основе жизни общества. Итак, для того чтобы вернуть утраченную человеком свободу, необходимо коренное переустройство общества?

Возвратившись в Лион, он пересмотрел свои конспекты лекций парижских профессоров. Да, только через познание естественных наук — химии, естествознания, астрономии, математики — можно понять существующее человеческое общество.

Фурье пренебрежительно относится к философии и политической экономии. Он будет впоследствии резко критиковать «так называемую» политическую экономию, относя ее, так же как и политику, мораль и метафизику, к «наукам неопределенным». Будет не раз упоминать современных ему экономистов всех направлений, излагая и цитируя их идеи, утверждая, что нельзя признавать за науку учения, которые оправдывают хозяйство, где процветает хищническая свобода торговли, свобода конкуренции. Эта «наука» привела человечество к тупику.

Наступают годы напряженного самообразования. На беспорядочное чтение уходят почти все вечера. Друзьям Шарль жалуется на недостаток времени для чтения: «С 1799 года я был всегда так занят своими меркантильными делами, что почти не имел времени для других занятий. Проводя все дни в услужении всем проискам, хитростям и обману торговцев, я мог посвящать только ночи ознакомлению с истинной наукой…» Время от времени урывками попадал в библиотеку или читальный зал.