Фулл сайз. Только не в меня

– У меня просто шок, – ровно отвечает Боб, но я ему не верю. И это не просто сомнения, а стойкая уверенность, что сейчас Бобик думает только о бабе, лежащей в его кровати. А не о человеке, с которым проводил много времени с тех пор, как я познакомил его с нашим доктором. – Ты тоже не рыдаешь, насколько я слышу.

– Да пошел ты, – рычу, уже не сдерживая злости. – А скажи мне, дружище, почему не ты мне сказал, что Федор в коме? Почему, твою мать, какой-то старый пес сообщил мне об аварии, убившей Федьку?

– Я говорил, но ты был занят толстой кобылой, живущей в твоем доме, – Борька не уступает мне, словно боится упустить какое-то главенство в разговоре, или прикрывает бравадой что-то, что мне пока недосягаемо. – Ярцев, не надо строить из себя добродетель, мать твою. Федька был твоим кумом и другом. Мне в принципе на него валить из-под хвоста было. Просто привечал мужика из гостеприимства и доброго отношения. Так что ты иди козе в трещину. Это ты его бросил загибаться в клинике для нищих, пока обхаживал страшилину. Тебе конь твой важнее Федьки оказался. А меня теперь делаешь злом вселенским. Я вообще удивлен, какого хрена ты сегодня там оказался.

– Мне позвонила медсестра сегодня. Я представить не мог, что все так серьезно. – растерянно отвечаю я на злую тираду и теперь уже точно бывшего моего приятеля. Почему первым Федор назвал имя Боба и как-то странно связал его с аварией? Этот вопрос словно чугунная глыба придавливает меня к земле. И что он там говорил о Вере, как доктор вообще был с ней связан? Прерываю пустой разговор.

Пальцы автоматически сминают так и не прикуренную сигарету, которую достаю из смятой пачки, даже не помня когда успел купить вредную гадость.

– Мужчина, сдачу возьмите, – окликает меня ларечница, но я просто ухожу. Совершенно не понимая, что мне делать. Впервые в жизни чувствую себя абсолютно бессильным перед обстоятельствами. Но точно знаю одно, я хочу домой сейчас, к Маришке и Вере, черт бы ее побрал. Федька говорил, что она меня уничтожит, наверное он был прав. Но…

Сделав несколько звонков, сажусь в машину. Салон любимого джипа пахнет чем-то чужеродным, и это мне совсем не нравится. Но я гоню идиотские мысли. Нервы просто ни к черту. Надо успокоиться. Распоряжения об организации похорон я отдал. Эта дура секретарша оказалась все же не такой уж тупой овцой. Держится за работу как клещ. Можно быть уверенным, что она все сделает по высшему разряду. Мотор, обычно урчащий, словно сытый кот, сегодня работает неровно. Наверное нужно вызвать такси. Руки дрожат, как у горького пьяницы. Не стоит подвергать себя и окружающих опасности, иначе чем я лучше мажора, который чуть не сбил мою малышку?

Желтый автомобиль, украшенный «шашечками» появляется словно по заказу. Паркуется на стоянке, специально отведенной бомбилам, будто знак свыше. Что ж, так тому и быть.

До дома добираюсь на удивление быстро. Сую водиле, больше похожему на бывшего спецназовца, нежели на возницу наемного экипажа, деньги не считая. Он молча берет купюры и тут же уезжает. А я только теперь замечаю, что на чертовы ели, окружающие мою крепость, уже спускаются тяжелые лиловые сумерки. Значит Вера с Маришкой уже точно дома, и наверняка меня ждут. На душе становится огненно-горячо, так же как и щекам. Черт, я же не помню уже когда плакал в последний раз, наверное в детстве. А сейчас не могу справиться с собой.

Вера ждет меня в холле. Сидит на диване в тусклом свете торшера, и мне не нравится ее напряженная спина. Она вскакивает, едва завидев меня, несется навстречу, а у меня в груди лопается струна.

– Макар, господи, где ты был? – шепчет проклятая Булка, а я больше не могу бороться с желанием делать не так, как надо и правильно, а так, как хочется до одури.

Ты мне не жена, чтобы требовать отчетов, – хриплю, борясь с адским желанием. Маришка где?

– Спит, она устала. Да послушай, я должна…

Не даю ей договорить, сминаю в объятиях, впиваюсь в гребаный сладкий бант, отдающий малиной и яблоком и еще черт-те чем одуряюще-прекрасным. Она пьянит похлеще любого алкоголя, она пришла чтобы меня разрушить, она…

– Макар, да выслушай же, – шепчет мне в рот шпионка. – Это важно.

– Потом. Нет ничего уже, что не может подождать. Все закончилось, в тот момент, когда ты вернулась, – уже рычу я, волоча свой трофей вверх по ступеням, на ходу скидывая ботинки. – Мне срочно нужно расслабиться.

– Пусти, я не игрушка для удовлетворения твоих потребностей, – ее голос дрожит, и совсем не от злости. Булка за километр воняет феромонами, от которых у меня начинается повышенное слюноотделение и напрочь отключается верхний мозг.

– Я все же выиграл, – шепчу ей прямо в ухо. – А ты мой приз. И сейчас я хочу напиться из призового кубка до ушей. А потом мы с тобой решим, что будет дальше. Поняла, Булка?

– Да, – стонет Вера, дрожа в моих руках осиновым листом. И я теряю связь с этим миром. И слава богу, потому что иначе просто рехнусь.

Вера