Фулгрим

- К чёрту крейсеры! - рявкнул Балхаан, наблюдая, как те замедлились и начали поворачиваться к Ферруму. - Они были не более чем приманки, и как я, дурак, мог попасться на это?!

Он услышал скрип металлической палубы под ногами, поскольку Феррум начал отчаянный разворот, чтобы встать лицом перед этим новым противником.

- Торпеды запущены! – сообщил палубный офицер. - Удар через тридцать секунд!

Балхаан крикнул:

- Контрмеры! - хоть он и знал, что любая торпеда, запущенная с такого близкого расстояния, практически гарантированно достигнет цели. Феррум продолжал поворачиваться, и Балаан почувствовал сильную вибрацию от огня защитных орудий, когда те начали стрелять по приближающимся снарядам. Некоторые из вражеских торпед были сбиты, беззвучно взрываясь в вакууме, но далеко не все.

- Двадцать секунд до удара!

- Полный стоп, - приказал Балхаан. Обратный поворот, который мог бы отбросить некоторых из них. Это была тщетная надежда, но лучше уж тщетная надежда, чем вообще никакой. Его перехватчики уже были запущены, они, возможно, собьют еще несколько торпед перед атакой вражеских сил. Его судно сильно накренилось на один бок, когда боевой крейсер повернул корпус быстрее, чем разрешалось при его постройке. Скрипы и стоны судна были болезненны для слуха Балхаана.

- Железное Сердце сообщает, что было атаковано вражескими крейсерами. Тяжелые повреждения.

Балхаан посмотрел на главный дисплей, наблюдая меньшее Железное Сердце, покрытое цепочками взрывов. Точки света мерцали между судном и атакующими, тишина и расстояние преуменьшали свирепость столкновения.

- У нас есть собственные проблемы, - сказал Балхаан. Железному Сердцу придётся сражаться в одиночку.

Он схватился за кафедру, в очередной раз услышав крик офицера.

- Удар через четыре, три, два, один ...

Феррум сильно качнуло, палуба ушла из-под ног, когда торпеды ударили в заднюю четверть правого борта. Зазвенели предупредительные сигналы, изображение на главном дисплее мигнуло и погасло. Огонь охватил трубопроводы, шипящий пар вырвался на мостик.

- Доложить о повреждениях! - закричал Балхаан, сломав командную кафедру своей хваткой. Сервиторы и пожарная команда бросились тушить пожар.

Балхаан видел сожженных членов экипажа на разрушенных пультах управления, их плоть и униформа почернели от огня. Он наклонился к артиллерийскому офицеру и крикнул:

- Открыть огонь из всех орудий, развернуть всю защиту!

- Сэр! - крикнул Аксарден.- Несколько наших кораблей будет в зоне поражения.

- Сделайте это! - приказал Балхаан.- Иначе им некуда будет возвращаться, и они погибнут в любом случае. Открыть огонь!

Аксарден кивнул и начал пробираться по покореженной палубе, чтобы выполнить приказ капитана.

Вражеские истребители скоро поймут, что Феррум все еще мог достойно ответить.

ПОКОИ ПРИМАРХА на борту боевой баржи, Железного Кулака, были сделаны из камня и стекла, столь же холодного и сурового как замёрзшая тундра Медузы, и Первый Капитан Сантор мог почти чувствовать здесь холод его ледяного домашнего мира. Блоки мерцающего обсидиана, вырезанного из подводных вулканов, обеспечивали полумрак в залах, а стеклянные стойки с военными трофеями и оружием стояли как молчаливые часовые наиболее интимных минут Примарха.

Сантор наблюдал, как почти обнажённый Феррус Манус стоял перед ним, служащие мыли его твердую железную плоть и умащивали её маслами, прежде чем очистить острыми ножами. Когда всё было закончено, оруженосцы облачили его в боевую броню, мерцающие черные пластины полируемого керамита, который был создан Мастером- Адептом Марса Малеволусом.

- Скажи мне ещё раз, капитан Сантор, - начал Примарх, его голос был груб и полон кипучей ярости вулкана Медузы. Как получилось, что такой опытный капитан, как Балхаан, потерял три корабля и не сумел подбить ни одного наших врагов?

- Похоже, что он угодил в ловушку, - сказал Сантор, выпрямляя спину, при разговоре. Служить Первым Капитаном и адъютантом у Примарха Железных Рук было самой большой честью его жизни. В то время, как он наслаждался каждым моментом, проведенным с его возлюбленным лидером, были и моменты, когда гнев его походил на изменчивое ядро их родины, непредсказуемый и ужасающий.

- Ловушка? - зарычал Феррус Манус, - проклятье, Сантор, мы стали невнимательными! Месяцы преследования сделали нас безрассудными и опрометчивыми. Так не должно быть!

Феррус Манус возвышался над слугами, его плоть была бледна, как если бы была вырезана изо льда. Шрамы от ранений, которые он получил в сражениях, пересекали его кожу; Примарх Железных Рук никогда не отказывался быть примером для своих воинов. Его коротко стриженые волосы были черны как уголь, его глаза блестели как серебряные монеты, а его характер был выкован столетиями войн. Другие Примархи могли бы считаться прекрасными созданиями, красивые мужчины ставшие богоподобными, влившись в ряды Астартес, но Феррус Манус не считал себя таким.