Читаем Фуга для темной земли полностью

Однажды мы повстречались с парнем из Королевских национальных военно-воздушных сил, который был схвачен афримским патрулем. Этот человек, который был пилотом до того, как его искалечили во время пыток, рассказал нам о жестокостях и зверствах в их армейских центрах дознания, по сравнению с которыми наш штатский опыт в подобных вещах выглядел чем-то обыденным и поверхностным. Пилот потерял одну ног ниже колена, другая была с порванными сухожилиями, но он считал, что ему повезло больше многих других. К нам он обратился за помощью.

Мы не хотели с ним связываться и Лейтиф собрал совещание, чтобы решить что делать. В конце концов мы проголосовали за доставку калеки в район базы Королевских национальных ВВС и оставили в полутора километрах от нее, предоставив самому проехать остальной путь.

Вскоре после этого случая мы попали в облаву к большому афримскому патрулю и нас доставили в один из их гражданских центров дознания.

Мы ничего не сказали ни о пилоте, ни об их методах обращения с военными. В тот раз мы не пытались противиться задержанию. На мой взгляд оно было как-то связано с недавним похищением женщин, но большинство людей нашей группы считало нашу покорность следствием царившего в то время среди нас безразличия ко всему происходившему вокруг.

Нас привели к большому зданию на окраине занятого афримами города, загнали в громадную палатку, разбитую на лужайке перед зданием, приказали раздеться и пройти через санпропускник для выведения вшей. Он представлял собой отгороженное в палатке место, куда напускался густой пар. Когда мы оттуда вышли, нам было велено снова одеться. Одежда лежала там, где мы ее оставили; ее дезинфекцией не занимались.

Затем нас разбили на группы не более трех человек. Моя группа состояла из меня одного. Группы развели по помещениям главного здания для короткого допроса. Меня допрашивал высокий западноафриканец, который, несмотря на работавшее центральное отопление, был в бурого цвета шинели. Входя в его кабинет, я заметил, что стоявшие в коридоре часовые в форме вооружены русскими карабинами.

Допрос был поверхностным. Удостоверение личности, свидетельство о рождении и месте жительства, проверка наличия на документах фотографии с афримской печатью.

– Куда вы направляетесь, Уитмэн?

– В Дорчестер, – сказал я, как мы договорились отвечать в случае ареста.

– У вас там родственники?

– Да, – я дал ему имя и адрес выдуманных родителей.

– У вас есть семья?

– Да.

– Но ее с вами нет.

– Нет.

– Кто в группе главный?

– Мы все сами по себе.

Наступила долгая пауза. Он снова изучал мои бумаги. После этого меня отвели обратно в палатку, где я ждал окончания допроса остальных. Затем два африма в штатском покопались в наших вещах. Обыск был чрезвычайно поверхностным, изъяли только вилку, которая оказалась в одном из рюкзаков сверху. Два ножа, спрятанные в подкладке моей сумки, они не обнаружили.

После обыска пришлось снова долго ждать, пока перед палаткой не появился грузовик с большим красным крестом на белом фоне. Гуманитарный паек Красного Креста для беженцев некоторое время держался на установленном уровне – два килограмма продуктов в протеиновом эквиваленте. Однако с тех пор, как афримы взяли дело в собственные руки, количество выдававшейся провизии пошло на убыль. Я получил две маленькие банки консервированного мясного фарша и двойную пачку сигарет – сорок штук.

Затем нас вывезли из города на трех грузовиках и выгрузили в тридцати километрах от него в том же месте, где задержали. Весь следующий день до наступления ночи мы искали тайник со своими запасами, который устроили при первом известии о возможности облавы. Этого оказалось мало, и на поиски ушло еще полдня.

Ни разу за все время нашего вынужденного посещения территории, занятой афримами, мы не видели ни одной женщины, не слышали никакого намека на их присутствие там. Ночью мне было не уснуть, я чувствовал, что теряю надежду увидеть Салли и Изобель.

В последних известиях сообщалось, что неопознанное судно, которое двое суток назад появилось в Ла-Манше, вошло в эстуарий Темзы.

Все утро я не пропускал ни одного специального выпуска. Судно не подавало радиосигналов и не отвечало на вызовы с момента появления в проливе. На нем не было никакого флага. Из Тилбура вышел лоцманский катер, но людям с него не удалось подняться на борт судна. По названию на носу судно определили как трамповый грузо-пассажирский пароход среднего тоннажа, приписанный к одному из портов Либерии. По данным Ллойда в настоящий момент оно числилось совершающим чартерный рейс в Лагос.

Случилось так, что в двенадцать-тридцать я был волен уйти из колледжа. Во второй половине дня у меня не было ни занятий, ни каких-то других дел, и я решил отправиться к реке. Доехав на автобусе до Канен-стрит, я пешком дошел до Лондонского моста. У нескольких сот человек, главным образом служащих ближайших контор, оказалось то же намерение и на восточной стороне моста толпился народ.

Некоторые уходили, видимо по необходимости возвратиться на работу, и я постепенно протиснулся к парапету.

Перейти на страницу:

Похожие книги