Фрунзе

«Талкинский университет» был на время разгромлен. Но как только по городу разнеслась весть о налете полиции на Талку, рабочие дали, наконец, волю долго сдерживаемой ярости. Загорелись дачи и особняки фабрикантов. Из окон городской управы со звоном полетели стекла. Словно ураган пронесся по ивановским улицам.

Фабрикант Бурылин в те дни писал своим родственникам:

«То, что произошло за три дня, не поддается описанию. Невиданная картина событий. Я лишен кучера, сам кипячу чай, с фабрики последнего сторожа сняли, сам охраняю фабрику. Начальство растерялось. У наших нет единого мнения. Мое честное убеждение — надо поскорее идти на небольшие уступки рабочим требованиям. Нам угрожают колоссальные убытки. Две партии непромытого вареного товара преют в котлах, в красильной — мокрые ролики. Мне известно из достоверных источников, что руководители забастовки — люди приезжие, с образованием. Руководят хлестко. Чувствуется в городе двоевластие. Рабочие не хотят договариваться на своих фабриках, выставляют общие требования».

Недешево обошлась бойня на Талке ивановским фабрикантам.

Забастовка продолжалась. Упрямо, со стиснутыми зубами ткачи-ивановцы подтягивали потуже свои пояса.

— Не сдадимся на милость…

Полиция из кожи лезла вон, стараясь напасть на след Михаила Фрунзе. И в одиночку и патрулями разыскивали полицейские неуловимого Трифоныча, а он был поблизости: то в самом Иванове, то в Кохме, то в Шуе, и всюду продолжал революционную работу.

* * *

Стачка всколыхнула весь Иваново-Вознесенский район. Она охватила десятки тысяч рабочих и работниц и стойко продолжалась почти два с половиной месяца (начало мая — конец июля).

Десятки тысяч участников этой знаменитой стачки, руководимой Московским и Северным комитетами партии большевиков, впервые в истории революционного движения в России создали Совет уполномоченных. Он был, по существу, первым Советом рабочих депутатов, прообразом советской власти.

Накануне стачки и в ходе ее Фрунзе неустанно сколачивал боевую дружину из наиболее преданных делу партии рабочих; он обучал их обращению с оружием, организовал доставку огнестрельного оружия и изготовление ручных бомб своими силами.

Это была первая военная работа Фрунзе, которую поручила ему партия.

В то же время Фрунзе продолжал и пропагандистскую работу. Он удачно вел ее даже среди расположенных в районе воинских команд.

Общеизвестно, что царское правительство считало казаков наравне с гвардией, вербовавшейся главным образом из кулачества, самой надежной своей опорой.

Но среди казаков встречались и иные люди. Видимо, к числу таких принадлежал и молодой вахмистр фельдшер Воротынцев, с которым Фрунзе познакомил шуйский большевик Сабуров.

Обаянием своей личности Фрунзе мог покорить и не такого человека, здесь же сразу почувствовалось, что каждое слово попадало на благоприятную, податливую почву. Первая встреча произошла в так называемой Марьиной роще, близ Шуи.

— Неужели вам не претит, — спросил Фрунзе молодого казака, — что казачество считают лютыми церберами вроде опричников былых?

Собеседник его заметно сконфузился.

— Претит, конечно… — пробормотал он. — Да что поделаешь, служба, присяга. К тому же давно так ведется…

— Но ведь и Ермак, и Степан Разин, и Пугачев тоже были из казаков, — возразил Фрунзе. — А какой славой овеяли они русское казачество…

Довод был убедительный, доходчивый. Вахмистр- фельдшер выдвинул мысль о встрече уже не с ним одним, а с целой группой молодых казаков на одном из шуйских кладбищ. Это уже пахло немалым риском. Вдруг засада, ловушка?

Фрунзе все же пошел. Его сопровождали Сабуров и Балашов, а казаков, приведенных Воротынцевым, оказалось чуть не два десятка — целый митинг получился!

Опять вспомнили про Ермака и про Разина, затронули великие жертвы, понесенные казачеством в бездарно проигранной царизмом воине против Японии.

— А теперь царь велит вам рабочих пороть нагайками… — подытожил Фрунзе.

Смущенно молчали казаки. Воротынцев подал голос:

— Казак нагайке хозяин… Пороть не будем…

Но вскоре какой-то «слухач» донес о работе Фрунзе среди военных. Казаки и воинские команды были заменены.

В эти горячие боевые месяцы 1905 года Фрунзе был также одним из организаторов окружной партийной организации и затем Иваново-Вознесенского союза РСДРП, охватившего весь этот обширный промышленный район.

В лесах и оврагах близ Иваново-Вознесенска, в Шуе, Кохме, Середе Фрунзе проводил боевые сборы, готовил рабочих к вооруженной беспощадной борьбе с самодержавием.

Простым, доходчивым языком разъяснял ткачам окружной агитатор Трифоныч революционное учение Маркса и Ленина. Легко находил он доступ и к сердцам местных крестьян.

Фрунзе хорошо усвоил ленинское указание о том, что победа революции требует союза рабочего класса с крестьянством. Поэтому он считал своим долгом одновременно с работой среди ткачей вести революционную агитацию среди населения деревень и фабрично-земледельческих поселков — Тейкова, Лежнева, Южи, Парского, Горок.