Фронтовик стреляет наповал

Затем местами поменялись. Охолонули чуток, Андрей в мыльное отделение вышел, ополоснулся из шайки теплой водой. Хорошо! Давно такого удовольствия не испытывал. По милицейской привычке мужиков осмотрел. Один привлек его внимание наколками. Татуировки встречались у мужчин часто. В армии накалывали, на зоне. Если учесть, что десятая часть мужского населения через тюрьмы и зоны прошла, то у многих наколоты татуировки невзрачные, синие, но несущие информацию. У одного мужичка тощеватого вида с землистым лицом, какое зачастую у заключенных бывает, наколки на первый взгляд простые. Но это для непосвященного обывателя. Слово «мир» и два колокола на груди. Мир – это сокращенно от «меня исправит расстрел», колокола – сидел от звонка до звонка, без права на условно-досрочное освобождение. На пальцах рук перстни наколоты по количеству ходок. У мужичка все пальцы на обеих руках с перстнями. Похоже – знатный сиделец.

Андрей сразу вспоминать стал ориентировки, виденные у дежурного. Похожих не было. Попытался припомнить, стучал ли кто-нибудь из информаторов из блатной среды о появлении в городе вора-рецидивиста.

И не смог вспомнить. Либо только приехал и в баню – смывать лагерную грязь, либо залетный, из другого города. Но по указам рецидивистам или осужденным за особо тяжкие преступления не позволялось жить ближе ста километров от столицы. Уже нарушение. Но есть одна закавыка. Если после отсидки прошло много времени, судимость считается погашенной и человек волен жить, где хочет.

Однако татуировка «мир» не подразумевала завязку. В таких случаях должна быть еще одна татуировка – паук в паутине, лезущий вниз, что означало – воровал, но завязал. Если паук взбирался вверх – воровал и продолжаю.

Занятный мужичок, надо физиономию запомнить и с Николаем поговорить, может, он в курсе – кто это.

Андрей посидел в предбаннике, обтерся, оделся. Не спеша пиво попил с посетителями. Ему даже достался хвост таранки сушеной, угостили соседи по столу. Вор, уже одетый, прошел к выходу. Андрей не пялился на него, зачем обращать на себя внимание. Он видел, как вор в мыльне на него несколько раз кидал косые взгляды. Уже срисовал и запомнил. У Андрея стрижка короткая, по уставу. В милиции, как и в армии, – стрижка по уставу. Не возбранялось носить усы, а борода была под запретом.

Не выдержал Андрей, после бани в райотдел пошел. Николай удивился:

– Ты же отдыхать должен!

– Куда ни придешь, везде должен! Я у тебя ничего не занимал.

– Не придирайся к словам. Вижу – не пустой пришел, выкладывай.

– В баню городскую ходил, попарился. Интересного человека видел.

И подробно описал вора.

– Хм, агентура ничего не доносила, надо напрячь. А полистай-ка фото.

Был в каждом отделе альбом, да не один. По разделам представлены фотографии – убийц, шниферов, карманников, грабителей. Свидетелям или потерпевшим альбомы показывали. Иной раз польза была. Свидетель узнавал фигуранта. Ткнет пальцем:

– Он это!

Однако фотографии не первой свежести, обновлялись при очередном аресте только. К тому же не всегда на месте преступления видимость была хорошей – сумрак, дождь, туман. Кроме того, сказывалось душевное волнение свидетеля или потерпевшего. Вроде похоже фото на личность преступника, и вроде не он. Конечно, в альбомах не все фото, Союз велик. Но Москва и область представлены.

Битый час Андрей альбомы смотрел. И ни одного похожего.

– Не нашел?

– Никто не смахивает даже.

– Если сиделец, а его нет, значит, приезжий. Он один был?

– Один. Ни с кем не общался и ушел один.

– Тебя срисовал?

– Думаю, да. Прическа, шрамы, сам понимаешь.

– Заинтриговал ты меня. Сегодня же напрягу информаторов. Если рецидивист в городе появился, жди воровской сходки или громкого преступления.

– Мы «дело инкассаторов» только закончили, а ты каркаешь.

– Твой расписной не чай приехал сюда попить. Пока приглядывается, а вскоре жди событий.

Расписными оперы часто называли блатных с обильными татуировками.

– Знал бы – проследил за ним. Где живет, у кого.

– Думаешь – не заметил бы хвост? Покружил бы он тебя по городу и оторвался. Ты не топтун, опыта нет. Тем более видел он тебя, наверняка проверялся потом не раз.

– Николай, да что он – шпион?

– Недооценивать противника – ошибка. Ладно. У нас пока никаких сведений о преступлениях – совершенных или готовящихся – нет. Я иду по информаторам своим, а ты по своим. Разбежались.

Информаторов, а попросту стукачей, у Андрея было пока мало. Это Николай был из местных, служил давно, связями оброс. А у Андрея всего трое, да и то мелкота. Один – официант в ресторане. Сам с уголовниками не связан, но периодически собираются в его заведении блатные, иногда удается кое-что подслушать. Даже сам факт сбора авторитетов уже информация к размышлению. Зачем собрались – замышляют крупное дело или делят сферы влияния?

Официант был на месте. Увидел Андрея – вида не подал. Опер в туалет прошел, вроде руки вымыть перед трапезой. А какой обед, если в кармане у Андрея несколько рублей? Ресторан не из дешевых, его денег хватит на стакан чая с булочкой. Спустя несколько минут в туалет зашел официант.