Фронтовая любовь

И вот «глазами Мити» мы видим, что сверху по торговому ряду начинают спускаться боевики.

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

Я тогда действительно решил, что всё… Что отпели курские соловушки. Даже молиться начал…

Боевики спускаются осторожно, медленно…

1.27. ДАМАСК. РЫНОК. ЛАВКА ТКАНЕЙ. ИНТ. ДЕНЬ.

Камера крупно берёт лицо Мити, фиксируясь на капле пота, которая ползет со лба на нос, затем — на его шевелящихся в тихом шёпоте губах.

МИТЯ

Господи, иже еси на небеси… Да светится имя твоё… Да приидет царствие твоё…

1.28. ДАМАСК. РЫНОК. НАТ. ДЕНЬ.

Командир боевиков показывает рукой двум подчинённым, чтобы те прошли через лавки на другой ряд. Но именно этого Митя и не мог допустить. И — не допустил: двумя очередями он положил обоих, а остальные, уходя с линии огня, отшатнулись в лавки левой стороны ряда.

На Митину позицию обрушивается шквал огня, но пули лишь крошат дерево, пластик и рулоны тканей…

1.29. ДАМАСК. РЫНОК. ЛАВКА ТКАНЕЙ. ИНТ. ДЕНЬ.

Чуть приподняв голову, Митя видит боевика с гранатомётом: всё правильно, из лавки он стрелять не мог, иначе реактивная струя там понаделала бы дел (минимум контузила его же товарищей). Митя успевает среагировать, дав очередь последними в рожке патронами. Он не видит, попал или нет, тем не менее граната ушла много выше и левее…

Судорожными движениями Митя перезаряжает автомат, даже не сняв с длинного рожка манерный замшевый чехол. Передёрнув затвор, отирает рукавом потный лоб.

МИТЯ (Глубоко вздохнув.)

Ну вот и всё… Господи… Царствие твоё…

Но в этот момент, откуда-то со следующего ряда, с того направления, куда побежала Элеонора, вдруг слышатся шум, крики, а потом и звонкий голос самой журналистки.

ГОЛОС ЭЛИ (ЗК)

Митя, это я! Не стреляй! Я наших встретила, Митя!!!

И действительно — сзади, с чёрного хода, в лавку вваливаются сирийские военнослужащие во главе с тем самым «гостиничным» майором, а потом появляется и Элеонора.

Солдаты и офицеры выскакивают в торговые ряды через Митину баррикаду, занимают позиции и открывают огонь по боевикам, а Элеонора бросается к Мите.

ЭЛЯ (Тревожно, с надрывом.)

Ты живой?! Ты цел?! Боже мой… Господи…

В ответ Митя молчит и тяжело дышит. Он слишком потрясён сейчас, чтобы осознать, поверить в счастливое спасение. Элеонора обнимает его и начинает рыдать в голос.

1.30. ДАМАСК. РЫНОК. НАТ. ДЕНЬ.

Теперь уже «гвардейцы Асада», куда как более многочисленные, профессионально проводят зачистку рынка…

1.31. ДАМАСК. РЫНОК. ЛАВКА ПРЯНОСТЕЙ. ИНТ. ДЕНЬ.

И снова лавка сладостей и пряностей. Митя вытаскивает

из-под прилавка оставленную здесь камеру. Он пытается её осмотреть, однако руки у него трясутся мелкой дрожью.