Фронтир Индикона

Местный лекарь Тампронего хлопотал возле раненых, давал им размельчённые и высушенные корни, отчего одни приходили в необычайное возбуждение, других же поили напитком из темно-зелёных, сморщенных листьев мандрагоры и черных семян дурмана, накрошенных из высушенного шипастого плода. Раны присыпал каким-то порошком и привязывал к ним кусочки смолы – народная медицина во всей красе. Особенно меня поразило, как лекарь сшивал края резанных ран у подростков: он руками соединял края раны, подносил к ним термита, который прокусывал кожу, и колдун отрывал туловище муравья, оставляя голову с зажатыми челюстями как зажим.

Вернулся Иван, принёс спирт и скальпель. Трофейные, хлопковые накидки пустили на бинты и попросили местных женщин прокипятить их.

Я осматривал раненых. Двоих с полосными ранениями и того, что с отрубленными ступнями, не спасти. Думаю, даже до вечера не дотянут. Попробовать можно, но риск что они откинутся довольно велик. Мне помогали Мартин и Павел. Сперва самые тяжёлые. Напоили их настойкой волшебного мха.

Первой была молодая девушка, почти девочка с бледным от потери крови лицом. Похоже, задета плечевая артерия. Если ничего не предпринять – умрёт. Сделал длинный разрез для обнажения плечевой артерии в локте. Она перебита частично, обычными нитками тут не поможешь. Из золотой проволоки делаю две скобки и вручную скрепляю, предварительно перевязывав центральный конец сосуда, а после периферический. Вторым был мальчик: стрела застряла в животе, да так удачно – никаких жизненно важных органов не задето. Повезло парню! Однако вытаскивать стрелу чревато тяжёлыми последствиями. Безопасней, нащупать наконечник, сделать разрез со стороны спины и через него вытащить сей инородный предмет. Раны промывал, присыпал порошком и сверху кровь дракона. Самое лучшее дело для заживления!

У оставшихся, наконечники стрел засели или неглубоко, или в конечностях, и больших проблем их извлечение не составило. Тем не менее раненых было много и работы мне хватило. И тут представьте, парень то, с отрубленными ступнями оказался настолько крепкий, что не откинул коньки до сих пор! Живучий, однако. Ну не бросать же, была не была, попробую!

Дал ему настой мха на спирте. Действие моментальное – через несколько минут человек впадает в кому и почти не реагирует на боль. Настой вещь! Не будь его боюсь, половина пациентов отдала концы прямо на «операционном столе». Неудачно ему ступню отрубили, посложней, чем у Джона. Правда, в этот раз у меня инструмент поприличней и лекарств больше, да и помощники толковые. Два часа! Спирта ушла уйма, как и сухожильных нитей. Как обычно ушивал крупные артерии, а мелкие прижигал, перевязывал нервные окончания. Живучий, очень живучий парень! Сколько крови потерял, а всё ещё дышит.

Операции закончились. Можно отдохнуть, но глазом не успел моргнуть, а Павел уже клеит местных красоток, которые, по всему, были не против. Едва успел его перехватить и довольно жёстко переговорил с ним. Очевидно, дело тут нечисто. Как бы наутро нас выкуп не попросили за подпорченную или, того хуже, потребуют взять «пострадавшую» в жёны.

– Пойми, Павел. Попрекал я его. Мы не знаем толком, ни обычаев, ни языка, и это твоё ухаживание чревато самыми непредсказуемыми последствиями.

– Да что ей с того, не убудет! Помнится в Бенине… – начал он.

– Стоп! Стоп! У вас там вооружённый отряд был, ресурсы компании. Тут же случись чего, нам и отбиваться нечем. Павел, имей терпение! Лучше делом займись. Предлагаю за солью завтра сходить.

– Ну-с, что ж, я не против. Джона оставим, да с утра и отправимся.

– Оставим не Джона, а тебя!

– Меня?! Объясните-с!

– У нас груза больше тонны, а если ещё и с соль с минералами добавить…

– Хотите здесь, на реке, катамаран построить, а после на нём до озера сплавиться?

– Сами видите, лодки у них никуда не годятся. Много не нагрузишь, а если ящики всё же привязать, то так и перевернуться недолго.

– Значит-с, хотите, чтобы я поплавки для катамарана справил? Не знаю, не знаю. Нганго, полагаю, остаётся?

– Да, Джон тоже, ему за больными смотреть.

– Ну что ж, это меняет дело. Набрать пяток толковых помощников, тот же бревно-кол собрать, и дело всяко быстрей пойдет.

– А держатели, шипы, вёсла, киль, олифа, инструмент – у нас всё с собой! – поддержал я.

– Оно то, конечно, так, а ну как бхунгу вернутся?

– Нганго дозор организовал.

– Отрадно слышать-с…

***

Наутро, когда я давал последние наставления Джону по уходу за больными, из леса вернулся Павел. Он не только набрал под своё начало семерых пацанов, но и нашёл в лесу высохшее на корню дерево.

– Вы только посмотрите каково! Крепкое, красно-лилового цвета с тёмными прожилками. Я тут попробовал его отполировать и, знаете-с, изумительно выходит! Красота! Из такого и шкатулки царю не зазорно подарить.

– Дайте-ка посмотреть, – я взял щепку в руки. – Бубинго.

– Что?! Не выражайтесь в приличном обществе!

– Да дерево, говорю, бубинго называется. Оно отлично подходит для изготовления музыкальных инструментов, тех же арф и грифов гитар. Только раскалывать его замучаетесь.