Фронтир Индикона

— Ребятам как-то попался каменистый пласт и у них надломилась чугунная баба для забивки свай. Александр, мой друг, после работы имел свойство с коллегами слегка поддавать, а тут ещё у рабочего жена родила. Как не отметить?! Празднуют час, празднуют два и вспоминают, что про бабу-то совсем забыли! Соответственно, тут же стажёра на почту посылают, чтобы он отправил телеграмму и вызвал ремонтников, но при этом много слов не тратил. Так этот дурень не нашел ничего умней, как надиктовать телеграмму следующего содержания: «Сломалась баба. Срочно пришлите мастера.» Опытная телеграфистка косо посмотрела на поддатого парня и тут же поменяла: «Заболела женщина. Срочно нужен доктор.» Представьте себе, что случилось в тресте, когда туда такая телеграмма пришла?

Павел так же не отставал в «травле баек», жёг напалмом про французов и гусар. Старик Квеле дрябнул настойку из мха и сидел с блаженным видом у костра. Джон напевал какую-то песню, а Нганго, выпив залпом рюмку, стал показывать, как кевенги умеют танцевать и веселиться.

Зной мёртвого озера

Спустя три месяца титанических усилий мы собрали оборудование, запас еды и товаров на продажу и двинулись в сторону восхода солнца. Не прошло и года… Общий вес груза всё-таки превысил тонну на целый центнер — буер загрузили «под завязку». Несмотря на приличную тягу паруса, по большей части мы тянули буер парами, первыми Нганго и Иван, а как они выбивались из сил их сменял Мартин и Павел Петрович. Меринго, когда буер приходилось тащить, шёл впереди, разведывая путь без расщелин, высокой травы и кустарника, Квеле чуть в стороне, то отставая, то вновь нагоняя буер. Джон же постоянно ехал наверху, где следил за парусом и тормозил на спусках. Моей же задачей был поиск минералов и картографирование местности, поэтому я часто отлучался в сторону, завидев какой-либо выход пород или россыпь камней. Однако, я всегда держал буер в поле зрения.

Верхняя точка мачты двенадцать метров, размер паруса и звуки ветра отпугивали буйволов и слонов, не рискующих атаковать нечто столь значительно превышающее их размером, и нашей единственной проблемой оказались носороги, не обращающие внимания на подобные уловки. Приметив их приземистые силуэты с двумя рогами, мы или останавливались, или обходили их по дуге. После полудня мы вышли за пределы обследованной зоны и Нганго, крутившийся вокруг, обнаружил небольшой куст с листьями, по виду напоминавшими листья клёна, и угостил всех сладкими, с ореховым привкусом клубеньками.

Ближе к вечеру мы приблизилась к невысокой гряде вулканического происхождения, у подножия которой медленно мигрировало стадо антилоп гну, растянувшееся до самого горизонта. Десятки тысяч… Павел, руководивший движением наземного корабля, решил обойти его подальше чтобы не столкнуться нос к носу с, сопровождавшими антилоп по пятам, львами и гиенами. Времени до заката несколько часов, и я отправился на север, где поднялся на гряду и следовал по верху, не упуская буер из виду.

Из минералов, встретившихся при осмотре, самым ценным оказался выход среднезернистого кремнистого песчаника. Подобного у нас не было. В остальном сопки не представляли собой ничего особенного — разрушенные эрозией магматические породы, сложенные пегматитами и базальтами, с очаговыми выходами шляп хлоритов. Я смог отбить пласт песчаника общим весом под семьдесят килограмм и воспользовался раскладными волокушами, чтобы к ночи дотащить добычу. Идеальный материал для мельничных жерновов и вальцов, куда как лучше нашего базальта. Зерном-то мы надеялись разжиться…

Геологический молоток показал себя самым лучшим образом. Он играючи разбивал и твердый песчаник, и мягкий туф. Для геологов молоток инструмент сакральный, как лоза у мастера-рудоискателя в старину. Чтобы свой молоток кому-то отдать, да ни в жизнь! После покупки его сперва перетачивали, а после всегда меняли рукоять. Потому как в СССР рукояти изготавливали ровно двух разновидностей — из бука и берёзы. Для палеонтологов или старателей они ещё годились, а геологам, как бы помягче сказать, если и использовали их, то только в качестве колышков для палаток.