Фронт смеется

Чего на фронте ни бывает!
Всё тихо будто бы. Но вот
Солдат порою попадает
В такой занятный переплёт,
Что и не снилось, не гадалось,
Не представлялось, не мечталось…
Ну, разве знал Иван Гвоздев,
Что будет есть уху сегодня?
Он был готов к чему угодно,
Но к рыбной ловле — не готов.
Он был в разведке. Всё — как надо.
Лежал в снегу, промок, продрог.
Под посвист пули, вой снаряда,
Шёл целиною, без дорог,
Где камышами, где кустами,
Где болотистыми местами.
Где прямиком, а где в обход,
Где по мосткам, где просто вброд.
Шагает с верным автоматом,
Идёт — ремень через плечо.
Вдруг слышит, ухнула граната,
За ней — ещё, потом — ещё.
«Что за чертовина такая?
И непохоже, чтобы бой…
Давай пойду да разузнаю», —
Так рассуждал он сам с собой.
Идёт кустами славный малый.
Здесь до своих рукой подать.
Тиха погодка. Снег подталый,
Весною пахнет. Благодать!
И веткам шум зелёный снится,
И где-то тенькает синица,
И вьёт, война ли не война,
Гнездо весеннее она…
Дошёл Гвоздёв до самой речки,
Ещё на речке крепок лёд.
Он выбрал в зарослях местечко,
Оттуда выглянул. И вот
Пред ним четыре дюжих фрица,
Корзина мокрая, а в ней
На солнце чешуёй искрится
Десяток добрых карасей.
Гвоздёв, прикинувши, смекнувши,
Гранату русскую берёт:
— Так, значит, фрицы, рыбу глушим.
Уху почуяв наперёд?
Должно, охота с голодухи
Почуять рыбку в тощем брюхе?
Врешь! Не для фрица на Руси
По речкам ходят караси.
Хлебни-ка сам водицы русской,
Валяй-ка — рыбке на закуску!
И как метнёт и как пальнёт!
И в самый раз, никак не мимо,
Четыре ворога — под лёд.
А вот корзина невредима.
И в полк явился наш герой,
Измокший весь, отнюдь не франтом.
Зато с закуской мировой,
Зато с богатым провиантом!
Уха на славу удалась!
Второе — жареный карась,
Шипел, как блин на сковородке,
С хрустящей корочкой такой.
И свежий хлеб и стопка водки.
Для обстановки боевой
Вполне был подходящий вечер.
Ну, тут и песня и рассказ
Про бой, про сабельные сечи.
Про неожиданные встречи.
Теперь у каждого из нас,
Кто испытал стальную вьюгу
И кто изведал, что почём,
Порассказать подчас друг другу
Уж как-никак, а есть о чем.

Бор. Палинчук

С ПОЛНЫМ ЗНАНИЕМ ДЕЛА

Все бойцы как будто по-одинаковому убивают немецких оккупантов. С одинаковой яростью. А выслушаешь их — и убедишься, что существует разница: каждый бьёт врага по-своему, согласно старой своей, довоенной профессии. Например.

Бывший кузнец, гнувший до войны подковы, теперь грохнет в траншейном бою прикладом по голове фрица и проговорит: «Есть! Ещё одного загнул!»

Бывший парикмахер обязательно жене своей напишет: «Дорогая моя! Вчера мы опять в разводке здорово намылили шею фашистам и так их обрили, что обошлось даже без горячего компресса».

Бывший фотограф, незаметно подползая к вражескому часовому, непременно шепнёт товарищам: «Спокойно, снимаю'»

Бывший портной, сбивая очередью из ручного пулемёта «мессершмитт», конечно, воскликнет: «Плотная строчка! Разъехался по всем швам!»

Бывший рыбак, прострелив голову немецкому солдату, усмехнётся: «Клюнул, гад!»