Фронт без линии фронта

— Возможно, вы правы, но Шмидт — так фамилия обер-ефрейтора — ходит сюда не по собственной инициативе. Он мог бы зайти сам, без овчарки, и съесть ту порцию солянки и гуляша, которую он получает здесь бесплатно. Но он водит сюда овчарку для тренировки. Гаулейтер утверждает, что личная собака должна быть все время среди арийцев, тогда она лучше будет отличать немцев от остальных. Вот в чем весь секрет дрессировки собак! Я, правда, мало в это верю. Животное остается животным. Но гаулейтер в этом убежден. К тому же для собаки тут готовят специальное блюдо..

Мне так и не удалось познакомить Кузнецова с Миллером — гестаповца неожиданно перевели в Белоруссию, и его след затерялся. Но благодаря его протекции я стал постоянным посетителем ресторана «Дойчер гоф». Ресторан был подходящим местом для получения всевозможной информации о моральном духе гитлеровской армии.

От ефрейтора Шмидта до гаулейтера Коха

По прибытии в город Валя устроилась продавщицей в магазине для фольксдойче, но вскоре с этим местом ей пришлось распрощаться: в таких магазинах разрешалось торговать только лицам немецкого происхождения. Спустя некоторое время Валя получила вызов на биржу труда. Мы хорошо знали — этот вызов угрожает нашей разведчице отправкой в Германию. Отказаться было невозможно, а возвратиться в отряд — значило бы выйти из игры, необходимой и для Николая Ивановича, и для всех нас.

Оставалось попытаться подсунуть кому-либо из работников биржи труда крупную взятку и таким образом купить для Вали необходимую должность в городе.

Но к этому нам прибегать не пришлось. Когда я рассказал Кузнецову о том, что в ресторане «Дойчер гоф» видел обер-ефрейтора Шмидта — дрессировщика собак Коха, Николай Иванович в тот же вечер отправился в ресторан и, заметив обер-ефрейтора с овчаркой, подошел к его столику.

Собаковод, увидев офицера, схватился было и стал по команде «смирно», но благодушный офицер-фронтовик спокойно предложил:

— Сидите, сидите, господин обер-ефрейтор, я специально подсел к вашему столику. Я большой любитель собак и когда вижу такого красавца, как ваш…

— О! Мне очень приятно! — с восторгом произнес собаковод. — А я думал, что только мой хозяин неравнодушен к этим животным. Оказывается, есть настоящие офицеры, которые понимают вкус в этом деле. Мне приятно, если не возражаете, с вами познакомиться. Личный собаковод гаулейтера обер-ефрейтор Оскар Шмидт, — выпалил немец.

— Очень приятно, очень приятно, — хладнокровно ответил Николай Иванович. — Обер-лейтенант Пауль Зиберт.

Наш разведчик, не нарушив ни единого правила в поведении с низшим чином, буквально пленил собеседника своим разговором. Николай Иванович называл породы собак, их назначение с таким знанием, как будто, по меньшей мере, был владельцем псарни.

Обер-лейтенант и обер-ефрейтор нашли общий язык, и не только в этот вечер, но и позже их можно было видеть вместе за столиком.

Так состоялось знакомство обер-лейтенанта Пауля Зиберта с обер-ефрейтором Шмидтом. Советский разведчик приступил к выполнению очень сложного и ответственного задания — организации убийства фашистского палача Эриха Коха. Через Шмидта Кузнецов познакомился с адъютантом гаулейтера майором фон Бабахом и с другими подручными «наместника фюрера» на Украине. Николай Иванович всегда очень тонко вел себя с новыми знакомыми, каждый шаг у него был рассчитан и продуман во всех деталях. Он умел завоевывать симпатии тех, кто мог ему быть полезен, причем не был настойчивым, не надоедал им, а действовал очень осторожно, не вызывая ни малейшего подозрения. И всегда не Кузнецов высказывал нужную ему идею, а тот, кто мог и должен был воплотить ее в жизнь.

Нет, не обер-лейтенант Пауль Зиберт, а сам майор фон Бабах почти каждый вечер назначал свидания, сам адъютант гаулейтера знакомил советского партизана все с новыми и новыми представителями рейхскомиссариатской аристократии. Эти встречи происходили и в ресторане «Дойчер гоф», и в офицерских казино, и на квартире фон Бабаха, и даже в домике, где жила наша разведчица Валя Довгер.

Собаковод гаулейтера Шмидт «по совместительству» стал посыльным между майором фон Бабахом и обер-лейтенантом Зибертом. Он справлялся с новой ролью, вероятно, лучше, чем со своими основными обязанностями, так как после каждой встречи с обер-лейтенантом в его кармане появлялись банкноты.

Навязчивость фон Бабаха вызывала у Николая Ивановича подозрение.

— Возможно, эта хитрая фашистская бестия что-то замышляет против нас, — говорил Кузнецов. — Может, он догадывается, что имеет дело не с обыкновенным немецким офицером. Он очень опасный человек, недаром Кох держит его при себе.

Как-то фон Бабах сказал Кузнецову:

— А я тебя, Пауль, уже давно знаю.

Николай Иванович удивленно посмотрел на майора.

— Это откуда же?