И тут я вспомнил о пане Зеленко, моем старом знакомом, у которого я давно не был. Именно через него лежит путь в ресторан, через его хорошенькую сестричку панну Зосю и ее надоедливого поклонника оберштурмфюрера Фридриха Миллера. Не очень хотелось снова попасть в общество пана Зеленко, но другого выхода у меня не было. Да и Николай Иванович изъявил желание познакомиться с Миллером.
Пан Зеленко очень обрадовался, когда я переступил порог его заведения, поздоровался с ним и попросил панну Зосю пригласить оберштурмфюрера. Да он и сам не заставил себя ждать.
— Рад вас видеть, — расплылся он в улыбке. — Просто чудесно. У меня сегодня большое событие, и я не против немного повеселиться…
— Я тоже рад вас видеть, пан Миллер, — выпалил Зеленко, — и пан Курильчук вас спрашивал. Зося уже хотела идти за вами.
— Вы располагаете временем? — спросил меня Миллер.
— Посидеть с вами у меня всегда есть время, — ответил я.
— Очень хорошо!
Пан Зеленко засуетился, приказал накрывать на стол, но я остановил его:
— Не беспокойтесь, пан Зеленко. А не повеселиться ли нам не так, как обычно?
— У меня есть чудесная водка.
— Спрячьте ее до следующего раза. А сегодня предлагаю заказать стол в ресторане «Дойчер гоф». Два дня тому назад я сделал неплохую коммерцию и все издержки беру на себя. Что вы так смотрите на меня, пан Зеленко? Разве вам не нравится кубинский ром с лососинкой и телячья печенка?
— Нравится, нравится, — заспешил тот. — Но «Дойчер гоф»… Я еще там никогда не был… Туда не всех пускают…
— Надеюсь, перед нашим уважаемым паном Миллером дверь ресторана сама открывается, и он окажет нам эту небольшую услугу. Оркестр и певица будут исполнять заказы панны Зоси и пана Фридриха…
— Господа, со мной — хоть к самому гаулейтеру! — хвастливо воскликнул Миллер.
Не прошло и часа, как мы зашли в ресторан. Оберштурмфюрера тут хорошо знали. Метрдотель любезно проводил нас на второй этаж, предложив свободный столик на балкончике. Отсюда хорошо было видно все, что происходит в зале.
Мое внимание привлекли дыры в потолке, и я принялся их рассматривать. Гестаповец заметил мое удивление.
— Это фронтовики ведут себя не совсем культурно, — немного смутясь, объяснил Миллер. — Они часто пытаются тут устраивать скандалы, и мы имеем с ними мороку.
И в этот вечер не обошлось без скандала. В ресторан вошли два офицера, как оказалось, из проезжавшей через Ровно части. Поскольку свободных мест не было, администрация отказалась их обслужить и предложила им оставить зал. Тогда офицеры, не стесняясь в выражениях, начали кричать, что фронтовики кровь проливают, а тыловые крысы только и знают, что пьют. Появились фельджандармы, и на первом этаже поднялся скандал.
Как нам объяснил Миллер, все произошло из-за того, что за одним из столиков сидел не офицер, а обыкновенный обер-ефрейтор. Я и сам удивился, увидев, как он сосредоточенно хлебает солянку, держа на поводке огромную овчарку. Обер-ефрейтор да еще с собакой в таком ресторане? Это было для меня непонятным.
— Откуда он тут взялся? — спросил я Миллера. — И почему пустили собаку?
— Вероятно, это сын какого-то князя или графа, — вставил пан Зеленко. — А эти офицеры просто плохо воспитаны.
— Нет, господа, — сказал Миллер, — он не сын князя. Но он не обычный ефрейтор, и его собака не обычная. Тут не раз уже из-за него поднимали шум, особенно фронтовики… Откуда им знать, что это — сам дрессировщик собак герра гаулейтера. У него в Кенигсберге — собственная псарня, где выводят разные породы собак. К тому же он заядлый охотник.
— Гаулейтер, вероятно, держит псарню из чисто коммерческих соображений, — произнес пан Зеленко, рассматривающий все с точки зрения коммерческой выгоды.
Меня заинтересовал рассказ Миллера о пристрастии Коха к собакам. «Недаром Николай Иванович в поисках путей к Коху завязывает все новые и новые знакомства среди немецких чиновников и офицеров, — подумал я. — Нет, разговор надо продлить. За эту ниточку надо цепко держаться».
Между тем Миллер продолжал:
— Гаулейтер держит псарню из соображений не коммерческих, а… — он посмотрел, какое впечатление произведут на нас его следующие слова, — государственных. У нас, в Германии, собаки несут большую службу. Нет такого объекта, требующего охраны, где не было бы наряда вооруженной охраны с собаками. Гаулейтер говорит: «Охранника-человека можно подкупить, а охранника-пса, да еще дрессированного, — никогда… Я больше верю псам…» Золотые слова! Даже самого герра Коха охраняют собаки и на квартире, и в…
Гестаповец замолчал, очевидно, опомнившись, что говорит лишнее.
Чтобы не прервать разговора, я еще раз высказал свое возмущение по поводу того, что фронтовиков из-за какого-то дрессировщика не пустили в ресторан.
— Как ни говорите, герр Миллер, — сказал я, — но, по-моему, в таком первоклассном ресторане собакам не место.