Фронт без линии фронта

его, ни выдохнуть.

Офицер небрежно бросил к козырьку два пальца и вежливо спросил на том

уродливо немецко-польско-украинском жаргоне, который употребляли оккупанты

для "общения" с местными жителями:

-- Как пройти на Длугу улицу?

С трудом взяз себя в руки, Ванда указала дорогу. Даже заставила себя

кокетливо улыбнуться. Поблагодарив, офицер зашагал прочь той

нагло-деревянной походкой, которой обладает только одно племя на земле--

кадровых прусских офицеров.

Взглянув на мерно покачивающуюся, обтянутую узким серым френчем спину

удаляющегося фашиста, девушка облегченно вздохнула и, смахнув со лба

капельку пота, снова взялась за ручку чемодана.

Так Ванда Пилипчук в первый и последний раз в жизни встретилась с

Николаем Ивановичем Кузнецовым. По плану операции "обер-лейтенант Пауль

Зиберт" специально приехал в Здолбуново, чтобы выручить Ванду в случае, если

другая охрана не сможет отвести от девушки беду.

Чемодан со взрывчаткой был благополучно доставлен в дом Жукотинских.

Здесь он попал в умелые руки Николая Гнидюка и Жоржа, которым предстояло

окончательно снарядить мину.

В разгар работы в комнату неожиданно вошли мачеха Жоржа и жена Марыся

-- сестра Ванды. Разразилась семейная сцена.

-- В доме нечем рубашки постирать,-- бушевала Марыся,-- а у него целый

чемодан мыла! Хоть бы один кусочек в дом дал!--И в адрес бедняги Жоржа

посыпались горькие упреки.

Оказывается, женщины приняли желтоватые, лоснящиеся бруски тола,

разложенные на полу, за... мыло, весьма дефицитный в условиях оккупации

продукт. С большим трудом Николай и Жорж успокоили разошедшихся женщин,

заверив их, что "мыло" чужое, что скоро у них будет свое и т. п.

Мария Жукотинская и Марыся вышли. Николай, держась за живот, беззвучно

хохотал. Жорж сидел мрачный. Ему было явно не до смеха.

Успокоившись, Коля похлопал друга по колену:

-- Ладно, не волнуйся. Не съедят тебя твои домочадцы. А мыла я вам

привезу. Давай кончать дело.

Снаряженная мина была в конце концов вручена Генеку Ясневскому, а тот в

7 часов утра следующего дня передал ее на глазах у Ванды Михалю

Ходаковскому. Несмотря на ранний час, Михаль был уже изрядно навеселе, хотя

держался на ногах довольно твердо и заверял Гене-ка, что ничего не

перепутает.

-- Как бы не струхнул твой пьянчужка, -- шепнула Ванда своему "жениху"

Генеку, -- давай проедем с ним пару остановок.

Так и сделали. На каждой станции Ванда и Генек подходили к вагону

Михаля (третьему от паровоза) и проверяли, все ли в порядке. Михаль

успокаивающе махал им рукой. Движения его были неуверенные: за два перегона

он явно успел несколько раз приложиться к бутылке с самогоном, без которой

он никогда не отправлялся в рейс.

С первым же встречным поездом Ванда и Генек направились в обратный

путь.

Михаль Ходаковский, несмотря на все опасения, выполнил свое обещание.

12 августа 1943 года в два часа дня, когда эшелон проходил сквозь гулкий

пролет железнодорожного моста через Горинь, он сбросил чемодан с миной

ударного действия... Оглушительный взрыв расколол воздух... Мост перестал

существовать. Хвостовые вагоны с грохотом полетели в реку вместе с

гитлеровскими офицерами и солдатами, танками и орудиями, спешно

отправляемыми на Восточный фронт.

Когда Ванда и Генек прибыли в Здолбуново, в городе царила паника. На

станции метались охрипшие от ругани жандармы и гестаповцы, спешно отряжались

аварийные команды, пронзительно выли сирены. А через некоторое время стали

прибывать открытые платформы и машины с раненными при взрыве гитлеровцами.

В течение двух недель фашисты, стянув к Горини с обеих сторон аварийные

поезда, растаскивали обломки моста и вагонов, вытаскивали из воды трупы

убитых.

Поначалу гестапо решило, что диверсию учинили солдаты из охраны,

разбежавшиеся от страха по окрестным лесам. Их стали разыскивать и

расстреливать на месте.

Но потом фашисты напали все же на правильный путь. Михаль Ходаковский,

сильно обожженный при взрыве, попал в госпиталь. Какой-то сердобольной

солдат--сосед по палате -- предложил ему стаканчик-другой шнапса. Охмелев

совершенно, Михаль расхвастался, что мост взорвал он, а мину ему дал "Генек

с Костельной улицы".

Пьяная болтовня не осталась незамеченной: на квартиру Ясневского

ринулись гестаповцы. Но там они никого не застали: расставшись на станции с

Вандой, дрожащий от страха Генек ринулся подальше, куда глаза глядят.

Проклиная свою любовь, "лондонское правительство" и собственную дурость,

"жених" забрел на городское кладбище, где забился в какой-то старый склеп.

Здесь, полуживой от страха, он отсиживался до тех пор, пока его не разыскали

наши разведчики.

Узнав от ничего не подозревавших соседей, что пан Генек встречался с

девушкой Вандой Пилипчук, гестаповцы немедля устремились к ней.

Ванду спасла чистая случайность: просто она выглянула из окна на улицу

как раз в ту секунду, когда из-за поворота показались черные мундиры