Фригорист

Он громко рассмеялся. Последняя фраза вызвала в полковнике подозрение, что, возможно, спецслужбы имели в работе этой секретной лаборатории свой интерес. Это заставило Магомедова еще больше усомниться в легендарной порядочности сидящего перед ним человека.

– Насколько я понял, – хитро, с оттенком подобострастия, улыбнулся Магомедов, – там производились наркотики. У меня тоже были кое-какие наводки.

– Что ж ты раньше этими наркодельцами не занялся? – с веселым упреком глянул на Магомедова Кушнарь.

– Мы хотели поглядеть, как все это будет развиваться, – Магомедов хлебнул коньяку и зажмурился, пытаясь такой гримасой стереть с лица напряженное выражение, – выявить связи, поставщиков, участников, организаторов процесса… И потом, мы же не камикадзе! Если такое дело кто-то начал, прямо под носом у администрации, значит, это выгодно кому-то из верхов. Надо было сначала все уточнить, чтобы действовать наверняка.

Пока Магомедов упражнялся в уклончивом восточном красноречии, Кушнарь со спокойным интересом разглядывал его. Он платил Магомедову за его нелюбовь стойкой антипатией, наслышанный о продажности и угодничестве полковника. Кушнарь тоже был не без греха, но полагал, что и в пороках, и в рабском служении нужно знать меру.

– Понятно, Мамед Мамедович, – снисходительно улыбнулся он, устав слушать, – в любом случае это теперь не твоя компетенция. Нас интересует местонахождение Спирягина, начальника лаборатории. Как ты думаешь, где он может быть?

Значит, не наркотики производили в лаборатории Азарова, а что-то такое, что имело важное стратегическое значение. Невидимки? А почему бы и нет? Мы живем в эпоху генной инженерии, невиданных научных перспектив и открытий. Лазер, ядерное топливо, ядерное и химическое оружие, ракеты, космические аппараты-челноки… – Магомедов мысленно перечислял приметы эпохи, стараясь заставить себя поверить в то, что в лаборатории Азарова могли заниматься разработкой модели нового человека. В голове Магомедова созрел тщеславный и смелый план. На первое место в нем вышло не разоблачения преступников, взорвавших лабораторию, а поимка невидимки.

– А что, дома его нет?

– Перестать, – раздраженно качнул головой Кушнарь, – думаешь, я поверю, что вы не побывали дома у профессора?

Кушнарь пронзил недовольного полковника острым как игла взглядом.

– Значит, у Азарова, – стараясь напустить на себя беспечный вид, ответил Магомедов.

– Проверяли. Там его нет, – коротко сказал Кушнарь.

– Тогда не знаю, – пожал плечами Магомедов.

– Ну вот, – раздраженно повысил голос Кушнарь, – не знаешь и не лезь!

– Ладно, – пошел на попятную Магомедов, – договорились.

Кушнарь довольно крякнул, допив коньяк и, не протягивая руки, простился.

– Маша, – Магомедов нажал кнопку на селекторе, – давай ко мне Граблина.

Через минуту в кабинет вошел Юрий Антонович.

– Садись, – бросил Магомедов, сведя на переносице свои кустистые черные брови.

Граблин сел на стул и приготовился слушать.

– Взрывом в лаборатории заниматься будут спецслужбы, – Мамед Мамедович сурово глянул на Граблина, – но ты это дело не бросай. Только давай поконспиративней. Меня интересует любая информация о невидимке. Похоже, он на самом деле существует, если к расследованию подключились люди Кушнаря.

– Вам предложили заморозить расследование? – проницательно спросил Граблин.

– Предложили, – сердито буркнул Магомедов.

– А если они пронюхают?

– А ты сделай так, чтоб не пронюхали, – ядовито усмехнулся Магомедов, – думаю, трех-четырех человек в штатском будет достаточно. Мне нужен этот невидимка!

– Зачем нам невидимка? – заморгал пушистыми светлыми ресницами Граблин.

– Там видно будет…

Визит Кушнаря многое прояснил для Магомедова. Не отличаясь особой сообразительностью, он имел нюх на деньги. Он чувствовал, что дело о взрыве, если его правильно повести, если учесть все нюансы, если не вляпаться в дерьмо, может принести ему колоссальную выгоду. И он не хотел упускать такого шанса. Что, если поймав невидимку, он предложит ее магнату Азарову? От волнения, вызванного этой блистательной перспективой, у Магомедова пересохло горло. Он вернулся за стол, взял чашку чая и сделал несколько быстрых глотков. Напиток остыл, но Магомедов меньше всего сейчас обращал на это внимание, хотя в жару предпочитал пить исключительно горячий чай.

– Разузнай все об этом Стрелкове, – приказал он Граблину, – только аккуратно, мне он срочно нужен, – многозначительно добавил он.

* * *

Белая «Нива» остановилась у трехэтажного особняка, стоявшего на отшибе, у самого леса. Крутой склон горы, поросшей густым ельником, закрывал дачу с юго-востока, дальше простиралась широкая равнина, усеянная коттеджами разной высоты и размеров. В самой дали, вдоль вонючей речки ютились мелкие дачки и частные дома, наседая друг на друга, теснясь к горизонту. Вечер не принес ожидаемой прохлады, он лишь напитал духоту дополнительной влагой, сотворив из нее удушливый полог, накрывший дремотно расслабленный город. Петру Сидоровичу казалось, что он – единственный, кто сохраняет бодрость и энергию.