Фрегор Ардин

На этот раз Фрегору не захотелось ни в «Розочку», ни в «Парадиз», и в «Орлиное Гнездо» они въехали в сумерках.

— Ладно, Рыжий, — Фрегор задумчиво пожевал губами, прикидывая завтрашний день.

Гаор равнодушно ждал. Он давно перестал злиться на хозяина за его манеру — на полудюжину долей дюжина распоряжений. Чего с психа требовать?

— Ладно, — тряхнул головой Фрегор, — завтра выходной, развеемся, развлечёмся. Подашь «коробочку» к десяти. И возьмёшь у Мажордома малый набор для пикника.

— Да, хозяин, — откликнулся Гаор. — «Коробочку» к десяти, получить малый набор для пикника.

— Всё, отдыхай.

Фрегор выскочил из лимузина и побежал вверх по широким мраморным ступеням парадного входа, а Гаор поехал в гараж, размышляя над полученным приказом. Выезд в десять, «коробочка», набор для пикника и слова о развлечении… вроде, в самом деле, день отдыха, но у психа и отдых может обернуться и кровью, и смертью. А развлечения… Офицерам развлекалочки, а солдатам… ох, и большой кровью они на фронте оборачивались. Но… но хуже сегодняшнего не будет.

Времени до ужина как раз хватило на проверку и регулировку «коробочки» к завтрашней поездке. Летняк и Весенник по обыкновению ни о чём не спросили, но их молчаливое понимающее сочувствие помогло Гаору успокоиться, и на ужин он пошёл уже совсем… человеком. И внизу переоделся, улыбнулся голубым глазам Снежки и увидел её ответную улыбку, обменялся молчаливым кивком со Старшим и другими знакомыми… Нет, врёте, гады, я ещё жив, я не сдался!

После ужина он подошёл к Мажордому:

— Велено малый набор для пикника получить.

— Да, — озабоченно кивнул Мажордом, — знаю. Сейчас мне некогда, потом. Или нет, Милок тебе всё даст.

И Мажордом убежал. Гаор несколько озадаченно посмотрел ему вслед. Это что же получается? У Мажордома фамильное шило в заднице прорезалось, что тоже стал решения с ходу менять? Или… или нет, это он Милка на своё место готовит, приучает, чтобы к нему как к Старшему обращались. Интересно. И Гаор сразу приступил к делу. Поймал за шиворот пробегавшего мимо по коридору востроносого мальчишку и спросил:

— Милок где?

— А тебе зачем? — мальчишка ухмыльнулся. — Он для господ, лохматиками брезгует.

Гаор как бы невзначай крутанул паскуднику ухо. Мальчишка взвыл.

— Ты чего?! Да я тебе…

— И что ты мне? — спросил Гаор, продолжая держать его за ухо.

— Поскрёбыш, не наглей, — остановилась рядом с ними Цветик, — он личный. Чего тебе, Дамхарец?

— Он Милка спрашивает, — захныкал Поскрёбыш, — а Милок в будуаре, новеньких обучает, велел не мешать.

— Будуар, говоришь, — Гаор разжал пальцы и отпустил ставшее красным и горячим мальчишеское ухо. — Красиво изъясняешься, Поскрёбыш. В правом или левом?

— Правый для баб, — буркнул Поскребыш, осторожно ощупывая своё ухо. — Смотри, влезешь не вовремя, он тебе ввалит.

— Это я ему ввалю, — пообещал Гаор.

Раз Мажордом решил Милка Старшим делать, то поможем, примем участие в обучении. Чтоб сразу понял и запомнил: что и почём. Велел, значит, не мешать? Ну, так я тебе сейчас на всю оставшуюся жизнь объясню, кому и что ты велеть можешь.

Хотя ни одно из этих соображений он вслух не высказал, но Поскрёбыш и Цветик уставились на него с одинаковым выражением удивлённого предвкушения, и, когда Гаор пошёл к будуарам, как назывались комнатки для пар, они последовали за ним, предусмотрительно держась не ближе трёх шагов.

В будуарах Гаор ещё не бывал: ключи от них хранились у Мажордома и выдавались им самим лично для санкционированных совокуплений. Гаор в первый же вечер заявил, что свои проблемы с женщинами решает сам, и ни разу за ключом не обращался. Насколько он знал, никто из третьей спальни тоже к Мажордому за этим не ходил. И потому, толкнув с властной уверенностью нужную дверь, Гаор вошёл и огляделся с невольным интересом. Но ничего такого особенного он не обнаружил. Обычный дешёвый бордель с широкой кроватью посередине, несколькими стульями и вешалкой на стене для одежды. В борделях хоть картинки на стенах были, занавесочки и прочая дребедень, а здесь… ну, никакой цивилизованности! На кровати лежали Милок и двое мальчиков, даже не мальцов, а малявок, похоже, ошейники по первому разу заклёпаны. Все трое голые, скомканное одеяло валялось на полу, одежда тоже. Милок лежал на спине, закатив глаза и блаженно подрагивая, а мальчики, всхлипывая, как после недавних побоев, вылизывали ему член и мошонку.

Гаор не удержался и брезгливо сплюнул.

Один из мальчиков испуганно обернулся на стук двери, и его страх покоробил Гаора больше всего остального. И разозлил. Отшвыривая ногами валявшиеся на полу штаны и рубашки, он подошёл к кровати.

— Брысь оба! — негромко рявкнул он на мальчиков.

Те испуганно отпрянули. Милок недовольно что-то пробурчал и нехотя открыл глаза.

— Ну, чего тебе? — томно простонал он.

— Малый набор для пикника, — очень спокойно ответил Гаор.

Милок утомлённо опустил веки:

— Пошёл вон и жди у кладовки.