Фрегор Ардин

И сам себе не поверил, что остался один, наедине с бумагами. Он несколько раз быстро вдохнул и выдохнул, приводя в порядок сразу разбежавшиеся мысли. Прийти в себя помогла доносящаяся из-за двери визгливая ругань. Фрегор распекал Мажордома. И Гаор заставил себя вернуться к работе. Хотя… хотя письменный стол и сваленные на нём бумаги были так заманчивы. Но если его застукают, то получит он не плетей, а пулю. И будет счастлив, что ему дали такую смерть, быструю и относительно безболезненную. «О смерти как о милости молить будешь», — сказал тогда Ворон. И если вспомнить рассуждения Фрегора о том, что бы такое сделать с… кем-нибудь, то Ворон прав не на сто, а на тысячу процентов. А жить хочется. И самому по себе, и ещё потому, что вместе с ним умрут, так и не вырвавшись на газетный лист, замученные «галчата» и всё остальное, виденное им. Нет. Ему надо жить. Через силу, через «не хочу». Надо! Так что смотри, читай, раз уж представилась такая возможность, раскладывай вдоль схемы и запоминай.

— Рыжий! — взвизгнули за дверью.

Шёпотом выругавшись, Гаор распахнул дверь.

— Да, хозяин.

В гостиной Фрегор за накрытым столом, рядом обе горничные на коленях, а посередине с распухшим покрасневшим лицом Мажордом, тоже на коленях.

— Рыжий, какие рабы подлежат утилизации? — почти ласково спросил Фрегор.

«Ах ты сволочь!» — мгновенно поняв его замысел, задохнулся от бессильного гнева Гаор. Но надо отвечать. Не тот случай для неповиновения. И спокойным, даже скучным, чтобы не дать прорваться наружу клокотавшей внутри ненависти, монотонным голосом Гаор стал перечислять. Категории по возрасту, по здоровью, за неповиновение, за невозможностью использования…

Фрегор благосклонно кивал.

— И ещё одно забыл, — сказал он, когда Гаор замолчал. — По воле хозяина. По его желанию. Понял, Старина? — весело обратился он к Мажордому. — Захочу, будет такое мое желание, и отправлю, и плевать мне на твой возраст, здоровье и повиновение. А там… А ну-ка, Рыжий, перечисли полную утилизацию. Помнишь?

— Да, хозяин, — глухо ответил Гаор.

Но ответить он не успел. Щёлкнул селектор в углу, и голос Фордангайра сказал:

— Фрегор, Старина у тебя? Он мне нужен.

— Ну и забирай! — рявкнул Фрегор.

Селектор, щёлкнув, отключился, и Фрегор махнул вилкой Мажордому.

— Пшёл вон, в другой раз послушаешь.

Мажордом тяжело поднялся с колен, не глядя на Гаора, поклонился Фрегору и вышел. Фрегор рассмеялся ему в спину и поглядел на горничных.

— Обе тоже вон, не нужны!

А когда они убежали, гордо посмотрел на Гаора.

— Видел, как я его, а?! Пусть знает. Там ещё много?

— Не очень, хозяин, — осторожно ответил Гаор.

Ему очень не понравилось лицо Фрегора, когда тот смотрел на Мажордома, явно наслаждаясь его страхом. Такой вариант садизма, когда сами не бьют, а любуются видом чужих страданий, причиняемых кем-то другим, был ему знаком. Случалось, видеть и на фронте, и на «губе». Да и в училище был такой. Сам не бил, а заставлял других и получал двойное удовольствие: и от криков жертвы, и от того, что сделал палачом другого.

Фрегор кивнул.

— Сейчас поем и закончим.

— Да, хозяин, — бездумно ответил Гаор.

— И поставь что-нибудь повеселее, маршевое… — распорядился Фрегор.

Ответив положенной формулой, Гаор подошёл к музыкальному центру. Огонь Великий, разумеется, он знал и приёмники, и магнитофоны, и проигрыватели, но чтоб вот так, всё вместе и так сделано… Нет, о таком он и не мечтал, это ж… не то что сержанту, далеко не всякому офицеру по карману. В Орртене такого не было, это точно. Во всяком случае… он не помнит.

Разобрался Гаор достаточно быстро, выбрав и поставив пластинку старинных маршей. Бравурные фанфары и мерный рокот барабанов удовлетворили Фрегора.

— Правильно, Рыжий!

Фрегор вытер губы салфеткой и бросил её на развороченные блюда. Действительно — вспомнил Гаор Мажордома — поковырял и бросил.

— Рыжий, если хочешь, доешь, — Фрегор встал из-за стола, — а нет, тогда вызови шлюх, чтоб убрали, и продолжим.

Доедать за другим… нет, этого он себе и в училище не позволял. Гаор подошёл к двери на рабскую половину и распахнул ее. Ждавшие сигнала горничные сразу впорхнули в гостиную и стали убирать, чирикая, щебеча и крутясь вокруг Фрегора.

— Кыш, — достаточно беззлобно отмахнулся он от них.

Горничные исчезли, и продолжилась работа. Раскладывание и пересчёт отчётов, сверка их между собой, выписывание на листы где чего не хватает. К удивлению Гаора, в этом Фрегор, похоже, действительно разбирался, был въедлив, ничего не упускал и каждую стадию, каждый пункт отрабатывал до конца. Однако, псих он, может, и псих — что все Ардинайлы «не в себе», Гаор давно для себя решил — но дело знает.

— Ну вот, — Фрегор удовлетворённо перебрал исписанные листы. — Уже что-то на что-то похоже. Теперь всё это убери прямо по конвертам, а я прикину дальнейший график. До праздника надо развязаться с Амроксом.

Праздник? — тупо удивился Гаор, раскладывая пачки бумаг по пронумерованным конвертам. И тут же вспомнил: аггелы в Тарктаре, летний солнцеворот. И опять травля?! Сволочи, это вот так они Небесный Огонь чтят?!