Франсуа-найденыш

Однако деревья вокруг дома сильно поредели, да и вся местность изрядно изменилась. Долги покойного Бланше позволили топору погулять здесь: там и сям виднелись свежесрубленные ольховые пни, красные, как кровь доброго христианина. Дом снаружи тоже обветшал: крыша почти всюду прохудилась, печная труба выкрошилась от стужи.

И вот что самое печальное — жилище казалось вымершим. Нигде ни души — ни человека, ни животного; только серая собачонка с черно-белыми подпалинами, одна из тех жалких деревенских дворняг, которых именуют Волчками и Каштанками, выглянула из сеней и затявкала на найденыша, но тут же притихла и подползла к его ногам.

— Эге, да ты узнал меня, Лабриш! — изумился Франсуа. — А я бы тебя не смог — так ты постарел и отощал. Вон как ребра у тебя вылезли да шерсть повытерлась!

Франсуа разговаривал с собакой и разглядывал ее, а на душе у него было тревожно, и он словно оттягивал миг, когда придется войти в дом. До последней минуты он изо всех сил торопился, но теперь ему стало страшно: он боялся, что не встретит Мадлену, что она уехала, что умер не ее муж, а она сама, что известие о кончине мельника окажется ложным, — словом, его снедали все то опасения, которые лезут в голову, когда приближаешься к тому, чего хочешь сильнее всего на свете.

XVI

Наконец Франсуа распахнул дверь, но с порога увидел не Мадлену, а красивую девушку, румяную, как весенняя заря, и живую, как пеночка. Она приветливо осведомилась:

— Вам кого, молодой человек?

Как ни привлекательна была незнакомка, Франсуа удостоил ее лишь беглым взглядом и осмотрелся кругом, ища глазами мельничиху. Но увидел он лишь одно — что полог ее постели опущен и, значит, она там. Он даже не ответил хорошенькой девушке, которая была младшей сестрой покойного мельника и звалась Мариэттой Бланше. Он шагнул прямо к желтой кровати, осторожно откинул полог и увидел Мадлену Бланше: вся вытянувшись, бледная и снедаемая лихорадкой, она забылась тяжелым сном.

Найденыш, молча и не шевелясь, долго вглядывался в ее черты; как ни огорчила его ее болезнь, как ни страшно было ему, что она умрет, он был счастлив увидеть ее лицо и сказать себе: «Вот Мадлена!»

Но Мариэтта Бланше тихонько оттолкнула его от постели, задернула полог и знаком велела ему отойти с нею к очагу.

— Послушайте, молодой человек, кто вы такой, и что вам нужно? Я вас не знаю — вы не здешний. Чем могу служить?

Но Франсуа, не слушая ее, вместо ответа сам начал расспрашивать, давно ли недужит госпожа Бланше, опасна ли хворь и хорошо ли ухаживают за больной.

На это девушка сказала, что мельничиха слегла сразу после смерти мужа — она перетрудилась, ухаживая за ним и целыми сутками просиживая у его постели; доктора еще не звали, но пошлют за ним, если ей станет хуже; а насчет ухода за больной, то она сама, с кем говорит сейчас гость, не жалеет на это сил, как, впрочем, и велит ей долг.

При эти словах найденыш внимательно посмотрел на собеседницу и даже не стал спрашивать, как ее зовут: он слышал, что после его ухода от Бланше мельник поселил у жены свою сестру; кроме того, найдёныш подметил в прелестном личике юной красотки отчетливое сходство с неприветливой физиономией покойного. Бывает ведь и так, что хорошенькая рожица неизвестно почему напоминает самую противную морду. И хотя смотреть на Мариэтту Бланше было одно удовольствие, а ее брат отталкивал людей одним своим видом, в них обоих безошибочно угадывалось родство. Но если черты покойного выдавали нрав угрюмый и раздражительный, то Мариэтта казалась одной из тех, кто больше насмешлив, чем злобен, и скорее никого не боится, чем хочет внушать страх.

Что касается ухода, которого Мадлена могла ожидать от столь юной особы, то на этот счет Франсуа не слишком встревожился, но отнюдь и не успокоился. Правда, чепчик у девушки был из тонкой ткани с аккуратной складкой и ловко приколот, блестящие волосы, уложенные, как это в моде у мастериц, опрятно и красиво причесаны, зато руки и передник чересчур белы для сиделки. И вообще, она была слишком молода, щеголевата и бойка, чтобы день и ночь печься о человеке, который не в состоянии сам себя обиходить.

Сообразив все это, Франсуа без лишних слов уселся у камелька: он решил, что не двинется отсюда, пока не узнает, как оборачивается болезнь его дорогой Мадлены.

Мариэтту немало удивила бесцеремонность, с какой он расположился у очага, словно у себя дома. Однако у найденыша, склонившегося над поленьями, был такой неразговорчивый вид, что девушка не осмелилась больше допытываться, кто он и что ему нужно.

Но тут вошла Катрина, служившая в доме уже лет восемнадцать — двадцать, и, не заметив гостя, приблизилась к постели хозяйки, осторожно взглянула на нее, а затем направилась к огню посмотреть, как Мариэтта готовит питье для больной. Вся ее повадка доказывала, что она сильно встревожена нездоровьем Мадлены, и Франсуа, с одного толчка почувствовав это, собрался было дружески поздороваться с ней, но…

— Но, — перебила коноплянщика служанка кюре, — у вас вырвалось неподходящее слово. Вам надо б сказать «мигом» или «в ту же минуту».