Франкенштейн. Запретные знания эпохи готического романа

Понятие молекул matière vive Бюффона было типичным для виталистических теорий. Готфрид Вильгельм Лейбниц, немецкий ученый-универсал и соперник сэра Исаака Ньютона, рассуждал о монадах, в то время как французский философ Пьер Луи Моро де Мопертюи говорил о корпускулах, утверждая, что разум возникает в результате усложнения структуры соединений этих частиц. Французский энциклопедист Дени Дидро описывал «живые точки», или «живые молекулы».

Образумившийся углерод

Рассуждения сторонников витализма все больше усложнялись и, можно даже сказать, начали заходить в тупик. Взгляды виталистов охватывали и религиозные теории, приписывавшие сверхъестественное происхождение искрам жизни, и метафизические, но не обязательно религиозные подходы, и атеистические, и даже радикально материалистические суждения. Среди направлений, наиболее повлиявших на супругов Шелли, была немецкая романтическая натурфилософия Фридриха Шеллинга, а также йенская школа – мыслители и писатели, входившие в группу деятелей романтического движения Йенского университета. Позиционируемая как «научный мистицизм», натурфилософия Шеллинга описывала некую разновидность энтелехического анимизма, с помощью которого зародился мир и который является движущей силой эволюционного прогресса, то есть все формы материи – от скал и камней до растений, животных и людей – наполнены духовной энергией, заставляющей их стремиться к высшим состояниям. Несмотря на то, что натурфилософия послужила вдохновением для создания великих произведений и прорывов в науке – как в случае Иоганна Риттера, открывшего такое понятие, как ультрафиолетовое излучение (см. страницу 168), – временами она бывала просто смехотворной. Печально известным примером тому служит заявление скандинавского геолога Хенрика Стеффенса о том, что «бриллиант – это образумившийся кусок углерода».

ХИМИЧЕСКИЙ ВИТАЛИЗМ

С появлением каждой новой научной дисциплины казалось, что она сможет обнаружить неуловимый жизненный дух. Химики отделили кислород от углекислого газа, или «испорченного воздуха», и определили его (кислород) как жизненно необходимый элемент (см. страницу 22). Французский химик Антуан Лавуазье вместе с коллегой Пьером-Симоном Лапласом продемонстрировал, что дыхание у животных (процесс, с помощью которого пища превращается в энергию и отходы) является формой «медленного сгорания». Таким образом, химический анализ помогал исследовать биохимию жизни. После определения органических химических веществ и выяснения их отличий от неорганических стало казаться, что химия сможет раскрыть секрет жизненной силы. Наконец, химики начали осознавать, что нет четкого различия между органическими веществами, образующимися в живых существах, и теми, что создаются в лаборатории. С одной стороны, это подрывало основы витализма; ведущий химик своего поколения швед Якоб Берцелиус писал в 1836 году: «Не существует особой силы, присущей исключительно живой материи, которую можно назвать жизненной силой». С другой стороны, такие достижения доказывали крепнувшее убеждение в том, что жизнь не отличается коренным образом от неживой материи и что наука сможет вскоре продемонстрировать, как одно легко превращается в другое.

Лавуазье за работой в лаборатории. Исследования дыхательного процесса, подобные этому, открывали перспективы для химического витализма.