Фракс. Том 2

Экипаж Лисутариды стоит снаружи. Как и всегда, рядом ошивается орава ребятни и несколько подростков, глазеющих на Макри. Я останавливаюсь ненадолго для разговора с ними. Затем мы едем на окраину городка, где уже толпится народ, поскольку состязания близятся к кульминации. Оба полуфинала пройдут позже полудня, а заключительный бой состоится в полночь, при свете факелов. Потом будет попойка, танцы и пиршество у костров. Жду с нетерпением попойки и пира. Потребности в танцах я пока что не ощущаю.

— Макри, знаешь, как камни королевы получили свое имя?

— Говорят, их назвали в честь королевы Эфериниды.

— Разве она не была всего лишь легендой?

— Истории о ней наполовину вымышлены, но мой старый учитель истории считал, она, вероятно, существовала. Ей приписывается магическое открытие камня королевы в Самсаринских горах. Она отдала его своим дочерям, чтобы наряды их были во всем великолепии, когда им нанесут визит сыновья Звездного Бога. Эта часть, скорее всего, придумана.

Так много людей сошлось сюда ради соревнования, что мы не можем проехать весь путь, и вынуждены оставить коляску и идти пешком. Мы проходим мимо впечатляющего костра, позади линии вертелов для жарки говядины.

— Лучший момент всего события, — говорю я. — Еда даром.

В толпе шныряют менестрели. Жизнерадостное зрелище, хотя я лишний раз ощущаю некую отрешенность, витающую в воздухе, которая охватывает всех, когда война уже за углом. Молодые пары танцуют, прижавшись друг к другу так, словно для них это последняя возможность. Помимо гуляк, здесь присутствует множество чародеев. Ласат Золотая Секира собрал весь цвет своей гильдии. Лисутарида сопровождает Макри в раздевалку. Кто-то хлопает меня по плечу. Это Кублинос.

— Я слышал, ты опять увиваешься вокруг Лисутариды, — говорит он.

— Мне не нужно увиваться вокруг нее. Я ее советник, и мы живем в одном доме.

— Ее советник? Дарить ей цветы входит в твои обычные обязанности?

Я вздыхаю. Стоило бы догадаться, что он живо об этом прознает. Слуги Арикдамиса сплетничают без зазрения совести, как и остальные.

— Кублинос, я сыт этим по горло. У меня нет любовного влечения к Лисутариде. Да и нет в этом особой разницы, так как она никогда не решится на связь с таким пижоном, как ты, с этим твоим расфуфыренным плащом и дурацким ожерельем. По-твоему, Лисутарида проявила бы интерес к какому-то разодетому сосунку, никогда не бывавшему на войне?

Кублинос с ненавистью глядит на меня.

— Да как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне! Я старший волшебник!

— В каждой таверне Турая имелось по волшебнику лучше тебя.

Выражение лица Кублиноса приобретает еще более мрачный оттенок.

— Ты пожалеешь об этом, — говорит он. — Отныне ты мой враг на всю жизнь.

С этими словами он пропадает в толпе. Слегка переиграно, я бы сказал, но что же еще можно ждать от самсаринского колдуна, с гордостью расхаживающего в вычурном плаще.

Появляются Лисутарида и Макри. У Макри новый панцирь, знак внимания генерала Хемистоса, наряду с новым мечом, оба превосходного качества. Хорошее это снаряжение или нет, она все равно выглядит малорослой по сравнению с Бхуралином из Камары, другим гигантом-мечником. Бой выдастся тяжелым, особенно, если вмешаются самсаринские волшебники. Даже если она пройдет Бхуралина, ей еще предстоит сражаться с Элупусом. Меня вдруг охватывает чувство, что все это предприятие могло бы оказаться нечестным по отношению к Макри.

— Ты действительно этого хочешь? — спрашиваю я ее.

— О чем ты?

— Ты уже провела слишком много боев. Возможно, теперь тебе стоит взять и остановиться.

— Я не могу останавливаться, — возражает Макри. — Лисутариде нужно, чтобы я победила.

— А Ласату нужно, чтобы ты проиграла. Полуфинал будет жестким. Судьи не будут так уж придирчивы к запрещенным ударам. Какие-нибудь да пройдут. Если кому-то из самсаринских колдунов удастся наложить удачное заклятие на меч твоего соперника, он может срубить тебе голову.

— Никто не срубит мою голову, — заявляет Макри. — Лисутарида, скажи Фраксу, что он несет вздор.

— Думаю, Фракс может быть прав, — говорит Лисутарида, удивляя нас. — Ты провела множество поединков. Когда я побуждала тебя вступить в состязание, то не понимала, насколько оно опасно.

— Но ты же проиграешь 10000 гуранов Ласату.

— Мы можем себе это позволить. У нас уже более 12000.

— Но Ласат станет военным лидером.

— Наверное. А возможно, и нет. Мы можем воспользоваться другим способом для укрепления моего статуса.

Макри переводит взгляд с Лисутариды на меня и обратно на Лисутариду.

— Мне необходимо сражаться, — говорит она. — Я не могу сдаться. Я никогда не прощу себе этого.

— Очень хорошо, — говорит Лисутарида. Она оглядывается. — Кублиноса не видели? Он надеялся встретиться здесь со мной.

— Возможно, я его отпугнул, — признаюсь я. — К тому же, он объявил меня врагом на всю жизнь.

— Как такое случилось? Мы же отошли всего на пять минут.

— У меня талант оскорблять людей.

— Не мог подождать? — говорит Лисутарида. — Я надеялась, что он поведает мне о планах Ласата.