Я свирепо гляжу на Макри. Когда мы спасались бегством из города, я и впрямь дальновидно прихватил с собой большой оковалок оленины. Разделив на порции должным образом, ее могло бы хватить на какое-то время. Возможно, это не слишком мудро, что я слопал ее всю за одну ночь, ощущая острую необходимость подкрепиться как следует.
— И что, съел я всю оленину. Человеку моих пропорций не продержаться на одной лишь рыбе. Мне требуется мясо. И пиво.
Повторно угрожаю небу кулаком и жалуюсь святому Кватинию.
— Не стоило ждать, что Фракс протянет неделю без пива и не сломается, — говорит Макри, подсаживаясь к Лисутариде, чтобы разделить с ней теплый плащ.
Угрюмо взираю на нее.
— По крайней мере, я пытаюсь что-нибудь сделать.
— Сделать что? Никто из нас даже не верит в святого Кватиния.
Пристально гляжу в небеса.
— Пожалуйста, не оставляй меня из-за этой оркской неверующей, святой Кватиний. Я не виноват, что она не верит в тебя.
— Эй! — возмущается Макри. — Я не орк. И прекрати выкрикивать всякое этому воображаемому святому.
— Не обращай на нее внимания, святой Кватиний. Не надо подвергать наказанию честного турайского гражданина за то, что он имел несчастье плыть с оркской безбожницей.
Макри взрывается и предстает передо мной во весь рост.
— Прекрати называть меня орком!
У Макри четверть оркской крови. Это может быть весьма чувствительным местом.
— Может, если бы ты тоже вознесла молитву, глядишь, мы могли бы чего-нибудь получить.
Макри усмехается.
— Я не верю в ваших западных богов.
— Хорошо, а как насчет оркских?
— В них я тоже не верю.
Заламываю руки в мольбе.
— Видишь, что я вынужден испытывать, святой Кватиний? Направь меня к земле, и я пожертвую тебе денег в ближайшей церкви.
Макри рычит от злости. Она что-то высматривает в серых нависших облаках.
— Святой Кватиний, я тут же начну верить в тебя, если ты просто доставишь меня на берег, чтобы я могла избавиться от этого болвана.
Сию же минуту поднимается ветер. Лисутарида встает на ноги.
— Он дует с юга. Если сохранится, то сможет направить нас к земле.
— Ага! — восклицает Макри и самодовольно смотрит. — А теперь кто из нас неверующий?
— Что ты имеешь в виду?
— Это моя молитва вызвала ветер.
— Перестань молоть чушь, — говорю я.
— Чушь? Не видела, чтобы святой обращал внимание на твою тряску кулаком. Ничуть не удивительно. Затем я изложила вежливую просьбу, и вот мы на верном пути, — она поворачивается к Лисутариде. — Помнишь то время, когда я остановила дождь в Турае? Как думаешь, могу ли я обладать некими скрытыми религиозными силами?
В отвращении я мотаю головой, потом шагаю к носу, дабы вглядеться в дали, надеясь на проблеск земли. Нельзя сказать, как далеко на юг отнесло нас по прошествии недели, но теперь, по крайней мере, мы следуем нужным курсом.
— Какую сумму ты подразумевал? — спрашивает Лисутарида.
— Извини, чего?
— Ты обещал пожертвовать церкви, если святой Кватиний приведет нас к земле.
— Если достигнем берега, тогда и поразмыслю.
Окутанные туманом, мы долгое время дрейфуем прямо на север. Так долго, что я начинаю беспокоиться.
— Что если мы так далеко отклонились к западу, что всякая земля исчезла? Мы могли бы просто плыть и плыть, пока... — я позволяю предложению повиснуть незаконченным. Макри таращится на меня.
— Не устаю тебе твердить, Фракс, что земля круглая. Ты никак не можешь свалиться с ее края.
— Не вижу причины, почему ты так в этом уверена.
— Я слышала, как Самантий доказал это логически и математически.
— Тот старый шарлатан? — фыркаю с усмешкой в адрес Самантия. Он был ведущим турайским философом, по мнению Макри. Но он вероятнее всего мертв, в числе прочих, кого мы знали. Гурд, капитан Ралли, Танроуз, все мои старые товарищи. Кто знает, что с ними стало, когда город пал? Лисутарида не уверена, что кто-нибудь из ее знакомых волшебников спасся. Орки захватили нас так внезапно, что даже самые могучие могли пасть. Чувствую, как лишаюсь силы духа. Макри горит желанием вернуться в Турай, как только сойдет на землю, и вновь вступить в борьбу. Что до меня — я не уверен. Я желаю просто направиться дальше на запад, выискивая спокойное место для жизни.
— Впереди земля, — сообщает Макри.
Помимо оркской крови у Макри есть и эльфийская. Ее зрение много лучше моего. Лисутарида и я вглядываемся сквозь океанский туман, но не можем ничего увидеть. С тревогой мы ждем, медленно двигаясь на север. Наконец, на тусклом горизонте появляется тонкая линия.
— Оранжевые скалы, — говорит Лисутарида.
Оранжевые Утесы Самсарина. Хорошо известный береговой знак. Мы не забрались так далеко на запад, как я опасался. Только за две страны от Турая, фактически. Лишь Симния отделяет нас от дома.
— По крайней мере, эта земля принадлежит не Симнии, — ворчу я.
— Каков из себя Самсарин? — спрашивает Макри.
— Не так плох, как Симния. Это не означает, что они все расчудесные.