Фрагменты прошлого

Ей нужно было узнать больше о рождении ее сестер, но она пока не могла заставить себя позвонить им. Кроме пары медицинских работников никто ничего не знал. Она не могла позвонить им прямо сейчас.

Но, возможно, ей и не нужно было этого делать. Когда она сортировала документы на прошлой неделе, то сложила в одну папку копии всех свидетельств о рождении. Она сделала это, потому что планировала, однажды она поработать над их генеалогией. Их родители никогда не говорили о семье. Они не казались скрытными в этом плане, просто не были многословными, как и все жители Среднего Запада.

Ее отец потерял родителей к восемнадцати годам, а мать провела подростковые годы в приюте. Были трудные времена, но они выжили. Сегодня они бы бесконечно писали в своем блоге о преодолении трудностей, но тогда люди просто зарабатывали себе на жизнь, а любые сильные чувства оставляли при себе.

Пахали как проклятые. Простой народ живет простой жизнью.

Или нет. Они могли быть мошенниками все это время. Чему она могла верить, когда не могла доверять даже собственной жизни?

«Успокойся, девочка», ― пробормотала она про себя. Это была не передача для телевидения. Где-то был ответ. Что-то простое и совсем не ужасное.

Она принесла свидетельство о рождении в кабинет и открыла коробку с файлами, которую она почти заполнила с момента переезда. В самом начале был файл, который она аккуратно пометила «Свидетельства о рождении» жирными, уверенными буквами. Что за невинное тщеславие.

Она положила документы своих сестер на потрескавшуюся кожаную оттоманку и села между ними. Все документы выглядели одинаково. Она провела кончиками пальцев по лепной печати. На ксерокопиях свидетельств ее сестер она отсутствовала, но она могла видеть серую тень от них обоих, парящую, как призрак.

Адрес рождения был одинаковым на всех трех свидетельствах: 47105, Шоссе 1. Присутствующее лицо тоже было: загадочная Мария Диас.

Ее сестры родились с разницей в год, в 1968 и 1969 годах. Ханна пришла немного позже, в 1972 году. Три года было достаточно для повторного брака или изменения статуса отношений, но этого не произошло. Ее родители были женаты с 1966 года. Они все еще были женаты, когда ее отец умер сорок пять лет спустя.

Так в чем же отличие?

Она проверила подписи и имя клерка, а затем посмотрела на даты подачи и нахмурилась.

Свидетельства ее сестер были зарегистрированы в течение недели после их рождения. Только свидетельство Ханны задержали более чем на месяц.

Это должно что-то значить.

Она была не готова, но ей пришлось позвонить Рейчел. Они были не особо близки, как сестры, но Рэйчел могла быть единственной, кто мог бы помочь ей разобраться.

Прекрасно осознавая, что она собирается разрушить многие воспоминания своей сестры, Ханна вытащила телефон из кармана и набрала номер.

― Ханна! ― радостно ответила Рэйчел. ― Как ты держишься?

Ханна солгала автоматически.

― У меня все в порядке.

― Мама в порядке?

― Конечно, ― сказала она, решив не говорить «Конечно нет, она сошла с ума!».

― Что-то случилось?

Ханна прочистила горло.

― Ты занята?

― Я готовлюсь к свадебному торжеству в подвале церкви, но это не страшно.

― О, ты не дома?

― Еще нет. А что?

Что, черт возьми, она должна была сказать? Как она должна была представить это? Но, возможно, Рэйчел уже обо всем знала. Она была старше всех. Она может быть частью секрета.

Ее голова закипела, а кожа на голове покалывала. Ханна потерла лоб.

― Что ты помнишь обо мне, когда я была маленьким ребенком?

― Маленьким ребенком? Мне было всего четыре года, когда ты родилась. Я ничего не помню, кроме того времени, когда мама отшлепала меня за то, что я подстригла тебя, а к тому времени тебе был почти год. Должно быть, она чуть не умерла, когда представила, как я держу ножницы на дюйм выше твоих глаз. Ты можешь себе это представить?

Рэйчел рассмеялась, но все, что могла сделать Ханна, это нахмуриться в замешательстве из-за того, что она собиралась сказать.

― Значит, ты ничего не помнишь о моем рождении?

― Нет.

― Или, как мама была мной беременна?

― Совсем нет. Что происходит? ― Рэйчел сделала паузу, а затем быстро вздохнула. ― О Боже, Ханна, ты беременна? ― она чуть не провизжала слово «беременна».

Неважно, что Ханна была в процессе развода. Ребенок был ребенком, и дети приносили радость Рэйчел. Вот почему у нее было их целых пять.

Пять. Даже в своем нынешнем озабоченном состоянии Ханна съежилась от этой цифры.

― Нет, я не беременна.

― Ты уверена?

― Если бы я была беременна, я бы была ей уже как восемь месяцев к ряду, так что да, я уверена.

Она услышала приглушенные звуки, как другие люди разговаривали в комнате с Рэйчел, и поняла, что это плохая идея.

― Слушай. Ты занята. Я перезвоню позже.

― Я не занята. Мы заканчиваем. Скажи мне, что происходит.

― Рейчел… ― её живот скрутило в узел.

Как, черт возьми, она должна была сказать это?

― Рэйчел, я и мама не родные друг другу.

― Ты не родная маме?

― Я не связана с ней. Биологически. Она не моя мать.

― Ханна, ― раздраженно воскликнула Рэйчел, ее голос звучал озлобленно. ― О чем ты говоришь?

― Наши группы крови несовместимы.