Читаем Фрагменты из воспоминаний футуриста полностью

Город, где люди прячутся от безумияИ оно преследует города лицо убитойС широко раскрытыми зрачкамиС немного приподнятыми кудрями.Город, где спасаясь от сластолюбивых козДуши украшают себя шипамиИ горькими ядами, мечтая стать несъедобнымиДом, но красивое, красивое где?Город где в таинственном браке и блудеЛюди и вещиЗачинается Нечто без им[ени]Странное нечто, нечто странноеГород, где рука корзинщикаОстругивает души от листьевЧтобы сплести из них корзинуДля ношения золотистых плодов? рыбы?Или грязного белья [каких-то] небесинь?Что тонко ощущено человеком у дальнего м[оря]Возвещающего кончину мира с высокой сосныТак как уходит человекИ приходит НечтоНо таинственным образомКолышки вошедши в корзинуОтрастут надменно вольными лозамиТак как признают силуПлетущих рук за свою собственную.<p>Драматические опыты</p><p>Телепнев-Оболенский<a l:href="#c008003001"><sup>*</sup></a></p>

Телепнев возвращается с пирушки домой, веселый вид, в пороге двери останавливается и с удивлением смотрит: с красным углом под образами сидит отец ключник царя Василия III и, упершись вытянутой рукой о край дубового, покрытого резьбой стола, молча сидит: взор его устремлен вниз на пол, в главах стоят слезы. Перед ним стоят кушанья, но они не тронуты. Матушка боярыня стоит против него, сложив руки, вся проникнутая одним желанием угодить старому боярину, прогнать с его чела гнев. Во взоре видна мольба и тоскливое ожидание. Мальчик сидит на скамейке и широко раскрытыми глазами смотрит на нее. Боярышня с таким же встревоженным лицом что-[то] приказывает сенной девушке.

Феодор останавливается

…«Да ты, господин мой, хоть покушай немножко, вот Федюша пришел». Старик-боярин поднимает голову, хочет что-то сказать, но слезы быстро выступают ему на глаза, горькое выражение пробегает по его лицу, и он, силясь улыбнуться, быстро опускает голову. Феодор: «Батюшка, что это с тобой?» Ст[арик] б[оярин] вздыхает и опускает голову. Феодор делает движение уйти.

Ст[арик]: «Великий государь…» Вдруг вскакивает и поднявши брови: «А уйдете вы все отсюда…»

Матушка: «Федя, отдохни, иди тебе Аксиньюшка стол приготовила».

Он взглядывает и уходит.

Старый боярин: «Не боярин я больше. Слушай, ты Феодор, и ты мать слушай. Великую обиду учинил осударь надо мной… псарями… Псарями прогнать хотел, не ключник я [нонче]. Феодор, слушай. Осударь – обиду смертную учинил мне; стар я; унесу видно, обиду в холодную могилу. А ты, ты молод. Слушай. Славен наш род. Игоревичи мы. И сила у нас была – Москвы не было, на Москве-реке леса да болота стояли, и род наш славен уже был. Да вот крамола да [пожары подошли] вот и захудал наш род; ослабли мы ну и вот… псами травить вздумал… не угодил видно. Да не [нрзб] не одного меня. Слушай. Стар я… Но вот святая икона – клянешься, что живот свой положишь, а не снесешь обиды, не простишь Василью? Клянешься?» – «Клянусь, отец» – «Перекрестись» (крестится) «и святую поцелуй икону» (целует). Сын встает (на лице у него серьезное выражение, проникнутое важностью минуты). Отец опускается на скамью. Сидит некоторое время молча, потом поднимает голову и, обращаясь к Феодору, говорит: «Скажи Михайло прийти сюда. Завтра уезжаю в вотчину… осударя великого милостью.»

Занавес опускается

Феодор сидит.

<p>Снимки<a l:href="#c008003002"><sup>*</sup></a></p>

Мама! Мама! Черемуха расцвела! Как хорошо пахнет! С-ф!

Это с веником цветущих черемуховых ветвей вбежала Надя и вдыхала в себя аромат.

Некоторые из веточек уже отцветали, и поэтому белые цветки, покрывавшие веточки, осыпались и тихо падали на пол.

Ах, как хорошо!

С. Дай-ка

В. (задорно). Дай-ка! Сам нарви! Какой хитрый!

В. Мамочка, возьми, а то он отнимает, не давай ему. Я сейчас приду (уходит).

М. Пойди, Надечка. (Помолчав.) Так вы в самом деле решили уехать?

<p>Сцена<a l:href="#c008003003"><sup>*</sup></a></p>

О. П. Сидит на постели у больной Ел. П. и с любовью смотрит на нее. Она отвечает ему взглядом так же полным любви, но[несколько] [нрзб] над своей[болезнью].

Захворала деточка? а? а? снимает со лба разметавшиеся волосы и слегка гладит их. Бедная ты моя деточка! Леночка

(Молчание) < Доносится голос О. А.:

Это кто там? гости?

О. П.: А. П. Может быть хочешь его видеть?

– Нет, (просительным голосом) мне не хочется…

Входит Мар[ья]: Леночка, барыня велели сказать, что [А.] П. очень хотят видеть и сейчас придут.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии