Фрагменты

– Я знаю, что это важно, – произнес Винчи. – Потому и привел вас сюда. Но я предупреждал, что будет тяжело, и вам нужно набраться терпения.

– Это всецело справедливо, – ответил Маркус. – Мы подождем.

– За исключением того, что ту же басню мне рассказывали вчера, – призналась врач, закатывая глаза. – Мое сообщение столь же жизненно важно, почти наверняка даже важнее, но Тримбл принимает посетителей в соответствии со своим расписанием, когда хочет, не раньше.

– Значит, будем ждать, – заключил Вульф. – Сколько потребуется.

Маркус не мог не задуматься, сколько людей и партиалов умрет – и здесь, и дома, – пока они ждут.

Глава тридцать третья

Врач представилась Диадемой, но больше ничего не сказала. Ее враждебность к Маркусу и другим людям ощущалась буквально во всем и не была, очевидно, вызвана лишь тем, что они заняли ее место в очереди к Тримбл. С добавлением неусыпного надзора вооруженных до зубов партиалов-охранников, а также все приближающейся гражданской войны комната все более и более походила на паровой котел. Маркус боялся, что, если они не попадут к Тримбл в ближайшее время, солдаты могут взорваться.

Минуты сменялись часами, время сочилось сквозь пальцы скупыми каплями. Каждый раз с боем курантов люди закатывали глаза или вздыхали; каждый раз, как открывалась дверь, вскакивали в надежде, что пришла их очередь. Солнце ползло по широкой дуге через стеклянную крышу над головой, а партиалы вбегали и выбегали из комнаты, энергично перешептываясь – о чем, Маркусу оставалось лишь догадываться. Ни одна догадка не радовала. Коммандер Вульф сходил с ума, вышагивая взад-вперед и пытаясь – безуспешно – выспросить у охранников, что происходит. Те даже не подпускали его к себе, махая руками или, если он настаивал, вскидывая оружие. Суета все усиливалась, Маркус чувствовал, как в комнате растет напряжение, подобно злобному духу, яростному и возбужденному. Он решил вновь попытаться разговорить Диадему, спрашивая, что случилось, но она лишь неподвижно смотрела на солдат взглядом, который, как начинал догадываться Маркус, у партиалов означал угрюмость и злобу.

– Они готовятся к битве, – наконец процедила она. – Война приближается к Уайт-Плейнсу.

– Но силы Морган на Лонг-Айленде, – удивился Маркус. – С кем же они воюют?

Диадема не удостоила его ответом.

С наступлением темноты Маркус уже отчаялся когда-либо увидеть Тримбл, но пообещал себе не спать, боясь упустить свой шанс, если таковой выпадет среди ночи. Чтобы чем-то заняться, парень стал изучать всевозможные технические штуковины, валявшиеся по комнате, настолько загадочные, что он едва мог понять их назначение, а партиалы, судя по всему, использовали каждый день. Со стола в конце зала он подобрал пластиковый брусок, не сомневаясь, что тот ему знаком, но у него никак не получалось вспомнить, откуда. Что-то из детства, это ясно, но что? Брусок покрывали кнопочки, он нажал одну-другую – посмотреть, что будет, но ничего не произошло. Диадема наблюдала за ним бесстрастными глазами голодного насекомого.

– Ты хочешь что-то посмотреть? – наконец, спросила она.

– О, нет-нет, спасибо! я просто пытаюсь выяснить, что это за штука.

– Я об этом и говорю. Это пульт – он включает голографический проектор.

– Так и знал, что видел его раньше! – воскликнул Маркус. – В большинстве домов в Ист-Мидоу есть стенные экраны, но все они управляются голосом или жестами. Я не видел ручного пульта с самого детства.

– У меня дома стоит стеновая панель, – сказала Диадема, и было видно, что она не прочь немного поболтать. – Маркус повернулся к ней, показывая, что внимательно слушает. – Но эта гостиная такая большая, и здесь столько людей, что сенсоры с ума сойдут, если будут реагировать только на голос или движения. Забавно, конечно, пользоваться таким примитивным старьем, но оно работает.

– То, что для вас примитивное старье, для меня – технология будущего, – признался Маркус, все еще разглядывая пульт. – У вас есть ядерная электростанция, дающая больше энергии, чем вы можете придумать, на что потратить. А у нас – горстка солнечных батарей, которых едва хватает на обслуживание больницы. У моей подруги имеется музыкальный проигрыватель, но работающего голограммника я уже двенадцать лет не видел. – Он встал, оглядывая комнату. – А кстати, где он?

– Ты в нем стоишь, – Диадема тоже поднялась, забирая у него пульт и направляя в потолок.