Фрагменты

— Если бы я не сделала того, что сделала, вас бы всех убили, — выплюнула в ответ Делароса, — или еще хуже — взяли бы в плен. Мы сражаемся с превосходящим нас врагом, врагом, который лучше экипирован, лучше обучен и имеет отличные рефлексы. Если хотите рискнуть и встретиться с ним в честном сражении, то вы так же глупы, как Сенат.

— Сенат приговорил вас к заключению, — сказал Маркус, сумев наконец подняться на ноги.

— Вы были на исправительной ферме. — Он нахмурился. — На этой ферме?

Делароса отвернулась ко второму Партиалу и сложила оставшуюся часть его снаряжения в кучу со снаряжением первого.

— Когда это еще была исправительная ферма — да. Но теперь она стала... местом преступления. Все, кто остался жив, разбежались.

— Вы сбежали, когда началась атака или застрелили всех, кто пытался вам помешать? — спросил Гару.

— Я здесь не для того, чтобы убивать людей, — сказала Делароса и снова встала, глядя прямо на Гару. — Меня приговорили к исправительным работам — в этом вы правы. Но помните ли вы за что?

— За убийство человека, — ответил Маркус. — Это в некотором роде подрывает наше доверие к вам.

— За то, что я шла на любые меры, — сказала Делароса. Она махнула рукой одному из своих спутников, одетому в тот же плащ с капюшоном, и он подошел, чтобы собрать снятое с убитых снаряжение. — Перед нами стоит вопрос вымирания нашего вида, — строго продолжила она. — Это превыше всего — превыше доброты, морали, закона. То, что вы не стали бы делать двенадцать лет назад, теперь стало не просто приемлемым — это стало необходимостью. Моральным долгом.

Я убью сотню, тысячу Шейлонов Браунов, но не позволю Партиалам победить.

— Об этом я и говорю, — сказал Кантона. — Только так мы сможем пережить все это.

— Если вы убьете тысячу своих людей, то Партиалам не придется даже пальцем шевельнуть, — сказал Маркус. — Вы сделаете за них всю работу.

Из леса раздался громкий крик птицы, и Делароса подняла взгляд.

— Это сигнал к отступлению. Похоже, к этим двоим спешит подкрепление.

Она побежала к краю опушки, но Гару покачал головой.

— Мы с вами не пойдем.

— Я пойду, — сказал Кантона. Он забрал от трупа второго павшего солдата винтовку. — Пойдем, Гару. Ты же знаешь, что она права.

— Я не оставлю этих людей!

— Вообще-то, — сказал один из фермеров, — думаю, я тоже пойду с ней.

Это был пожилой человек с морщинистой кожей, сухощавый от тяжкого труда. Он взял в руки свою винтовку и забрал у павшего солдата пистолет.

Кантона поглядел на Деларосу, которая кивнула и перевела взгляд на Гару.

— Мы больше не станем использовать вас как наживку. — Она обернулась и растворилась в лесу. Ее люди последовали за ней, за ними — фермер. Последним уходил Кантона. Он помедлил, махнул рукой и скрылся за деревьями.

Маркус поглядел на Гару, на Хартли, на троих оставшихся с ними фермеров. Они вооружились винтовками и боеприпасами павших солдат.

— Двое из вас ранены?

— Мы можем идти, — сказала одна женщина, лицо которой приняло суровое выражение.

— Это замечательно, — ответил Гару, — но можете ли вы бежать?

Задыхаясь от изнеможения, они остановились на школьном дворе. Погоня Партиалов забрала еще двоих, так что остались только Маркус, Гару и двое фермеров. Одна из них, женщина с каштановыми волосами по имени Иззи, была ранена. Она тяжело прислонилась к стене, закрыв глаза и прерывисто дыша. У Гару закончились боеприпасы, и Маркус передал ему свою последнюю обойму.

— Ты с этим лучше справляешься. — Он помедлил, чтобы вдохнуть, затем кивнул на Иззи.

— Она не может идти дальше.

— Оттяни ее от стены, — сказал из укрытия кустов Гару, задыхаясь. — Нас увидят.

— Она больше не сможет подняться, — сказал Маркус.

— Тогда я понесу ее.

Маркус и фермер, мужчина по имени Брайан, аккуратно усадили раненую женщину на землю и прислонили ее к стене, так что ее голова свесилась между коленями. Маркус осмотрел повязку — женщине прострелили плечо, пуля чудодейственным образом не попала ни в кость, ни в жизненно важную артерию, но рана все равно была серьезной, и женщина потеряла много крови.

Во время коротких передышек вроде этой Маркус уже дважды менял ей повязку и дал пострадавшей столько болеутоляющего, сколько мог, не вводя ее при этом в бессознательное состояние. Сейчас повязка была пропитана кровью. Когда Маркус наклонился, чтобы сменить ее, перед его глазами помутнело от изнеможения.

— Я уже начинаю жалеть, что банда партизан не использует нас как наживку, — сказал Гару.

Маркус нахмурился.

— Это не смешно.

— Я и не шучу.

— У вас могло получиться, — сказал Брайан. — Я имею в виду засаду. Для леса было достаточно оружия, место было удобным. Вам бы не пришлось рисковать с наживкой.