Fractured

— «Мужчина, у которого сейчас Эмма, — читала Аманда, — пожалуйста, знайте, что мы — ее отец и я — нежно ее любим и сделаем все, что вы захотите, ради того, чтобы наша дочь вернулась домой. Эмме всего лишь семнадцать лет. Она любит мороженое. А еще мы часто всей семьей смотрим по телевизору повторы “Друзей”. Ни ее отец, ни я и не помышляем о возмездии или наказании. Все, чего мы хотим, — это возвращения Эммы. — Аманда подняла глаза и поверх очков посмотрела в зал. — Пожалуйста, верните нам нашу Эмму». — Она сложила листок. — А теперь я отвечу на ваши вопросы.

Кто-то из местных репортеров закричал:

— Эбби, что вы чувствовали, когда убивали…

— Правила, пожалуйста, — оборвала его Аманда. — Не забывайте адресовывать все вопросы мне.

Репортер не сдавался.

— Вы собираетесь предъявить Абигайль Кампано обвинение в убийстве Адама Хамфри?

— В настоящее время никакие обвинения в наши планы не входят.

Абигайль смотрела на Уилла застывшим взглядом, как будто ее нисколько не обеспокоил прозвучавший уклончивый ответ. Рядом с ней сидел Пол, явно боровшийся с желанием открыть рот.

— Какие у вас имеются версии? Появились ли подозреваемые? — спросил другой местный журналист.

— Само собой разумеется, что расследование идет полным ходом. К сожалению, я не могу раскрывать вам его детали.

Тут же поступил следующий вопрос:

— Вы выставили охрану вокруг Академии Вестфилд. Вы боитесь, что это дело рук серийного убийцы?

Версия о серийном убийце стала излюбленной темой всевозможных ток-шоу. Еще были свежи в памяти убийства туристов в минувшем январе.[13]

— Улики, которыми мы располагаем в настоящий момент, не указывают на то, что это преступление может носить серийный характер.

Уилл почувствовал, что у него по спине стекают ручейки пота. От вспышек в комнате как будто становилось все жарче. Он открыл дверь, чтобы впустить в помещение хоть немного свежего воздуха.

— Как вы думаете, когда вы сможете произвести арест? — спросил кто-то в первых рядах.

Аманда мастерски отразила атаку:

— Как только мы будем уверены, что нашли злоумышленника.

— Какие другие направления имеет расследование в настоящий момент?

— Оно продвигается по нескольким направлениям одновременно.

— А точнее?

Аманда улыбнулась.

— В настоящий момент я не могу вдаваться в детали.

Уилл снова встретился глазами с Абигайль. Он видел, что она покачивается, но не знал, дурно ей от жары или от обстановки в комнате. Она побелела как стена. Казалось, еще немного, и она потеряет сознание.

Уилл приподнял подбородок. Этого оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание Аманды. Ей незачем было смотреть в сторону Абигайль, чтобы понять, что его волнует. Вместо того чтобы объявить пресс-конференцию оконченной, она спросила:

— Еще вопросы будут?

Мужчина в черной спортивной куртке, громко кричавшей: «Нью-Йорк», и с презрительной ухмылкой, еще громче кричавшей: «Янки», спросил:

— Вы согласны с тем, что из-за некомпетентности департамента полиции Атланты бесценное время было упущено?

Взгляд Аманды нашел журналиста, и она одарила его одной из своих особых улыбок.

— В настоящее время все наши силы сосредоточены на розыске Эммы Кампано, а не на сведении счетов.

— Но разве…

— Вы задали свой вопрос, — оборвала его Аманда. — Теперь предоставьте эту возможность другим.

Некоторые из опытных местных репортеров фыркнули, с трудом сдерживая смех. Уилл все больше волновался из-за Абигайль Кампано. Она опустила голову и что-то лихорадочно искала в сумочке. Она так далеко наклонилась вперед, что на мгновение показалось, что она может упасть на пол. В последнее мгновение ее подхватил Пол. Он обнял жену одной рукой за плечи и помог выпрямиться. Затем что-то прошептал ей на ухо. Она отрешенно кивнула и, подняв голову, посмотрела на напирающую на возвышение толпу, на представителей общественности, стремящихся впитать в себя выражение ее лица. Ей было трудно дышать, ее рот приоткрылся. Вспышки фотоаппаратов бешено мигали, не останавливаясь ни на секунду. Уиллу казалось, что он читает мысли журналистов, подбирающих заголовки к фотографиям: безутешная, подавленная, скорбная, сломленная… План Аманды сработал блестяще. Абигайль привлекла всех на свою сторону, не проронив ни единого слова.

Аманда позволила задать еще несколько вопросов. Все желали знать подробности расследования, от обсуждения которых Аманда ловко уклонялась. Некоторые журналисты задавали вопросы по делу: они хотели знать, какие удалось обнаружить улики и на какой стадии находится следствие. Другие вопросы были откровенно провокационными. К примеру, кто-то снова поинтересовался, не идет ли речь о серийном убийце-садисте, «избравшем своей целью девочек из финансово благополучных семей».