Фоторобот

Жильбер искренне восхищался ораторскими способностями жандарма. Почему этот человек из Медона стал убийцей? Потому что он мог увозить свои жертвы на своей машине в глухие места. Без машины он был бы вынужден встать у края леса и дожидаться, когда пройдет привлекательная женщина! И даже в этом маловероятном случае он смог бы удрать только на своих двоих, а значит, не очень далеко.

— В сущности, — сказал он, — уничтожив машины, мы уничтожим преступность!

— Не так скоро! Преступники существовали всегда, еще до изобретения самолета, да и после атомного взрыва они не исчезнут. Но все же, располагая автомашиной, преступник имеет в руках огромный козырь.

Он воткнул свой окурок в землю и добавил, подмигнув при этом:

— А кто мне скажет, что вы не укокошили эту англичанку? А? Вы с ней были здесь одни. Ночью тут никто не ходит, да и днем народу не много. Кто бы вам помешал закопать ее где-нибудь в лесу со всем ее снаряжением?

Жильбер напрягся изо всех сил, чтобы ответить шуткой, но чувствовал себя совсем не в своей тарелке:

— Вы знаете, я бы не стал дожидаться вашего визита, после того, как ее закопал бы!

— Ха-ха! А, может, мы вас застали в тот момент, когда вы собирались удирать!

Они вместе засмеялись. Потом жандармы, нырнув в палатку, забрали свою одежду и приобрели свой прежний вид. Тот, который был блондином, внезапно подошел к Жильберу. В руке он держал складную лопатку и размахивал ею. Изображая ярость, он закричал:

— Вот вещественное доказательство! Вы убили девушку и закопали ее этой лопатой! На ней еще осталась земля. Вы это сделали ночью, когда шел дождь.

— Я не виновен! — застонал Жильбер, не понимая уже как следует, шутит ли он или говорит серьезно.

Но когда оба жандарма сели на свои велосипеды и исчезли за стеной деревьев, Жильбер еще долго оставался неподвижным, глядя на грязную лопату. В конце концов он пожал плечами. Нет, со всем этим покончено. Он не убивал других женщин, в этом у него теперь была уверенность: значит, и эту тоже он не убивал.

Он стал искать новости по радио. Теперь он знал их расписание и то, что частные радиостанции уделяли происшествиям основное внимание.

После получаса песенок и унылой болтовни передали сводку новостей. Сообщили о новом преступлении. Забавно.

— Убийца Мари-Элен Лангонь только что арестован. Он признал свое преступление, которое, напомним, было совершено позавчера ночью в Шантийи. Причиной этой драмы явилась ссора между молодым человеком двадцати лет, считавшим себя помолвленным с девушкой, которая сообщила ему о том, что вышла замуж за другого. Убийца полностью признал свою вину. Однако его преступление не имеет ничего общего с убийством в Медоне и Сен-Жермене. В самом деле, в последнем случае жертва не стала объектом насильственных действий сексуального характера, и, более того, молодой убийца смог представить главному инспектору, ведущему следствие, Туссену, неопровержимое алиби для двух предыдущих преступлений, в которых он также обвинялся. Садист из Медоны по-прежнему остается на свободе!

Жильбер дрожал с головы до ног, глядя на складную лопатку.

Глава XII

Еще раз он безнадежно попытался убедить себя в том, что за время, пока он был пьян, ничего не произошло. Он выпил огромное количество, достаточное для того, чтобы упасть мертвецки пьяным! И уж во всяком случае, слишком, слишком много для того, чтобы убить женщину, затем закопать ее труп, а также все ее туристское снаряжение!

Он и так и сяк крутил в руках лопату. Крошечная лопатка, почти детская игрушка. Чтобы этим смехотворным инструментом выкопать достаточно глубокую яму, ему бы потребовались долгие часы, может, десять или двенадцать! И произойди столь невероятное, он уж, наверняка сегодня утром чувствовал бы себя совершенно разбитым…

Он действительно чувствовал себя разбитым, но не знал, было ли это состояние вызвано его попойкой или физической работой, проделанной ночью.

А если он не закапывал Роберту? Он мог просто отнести ее тело в лес и бросить где придется! У него появилась мысль пойти поискать следы, но он чувствовал себя на это неспособным. А если в стороне от тропинки он наткнется на труп девушки…

Жуткая мысль. На этот раз он чувствовал, что его рассудок пошатнулся. В течение пяти дней он попеременно оказывался то под холодным, то под горячим душем. Сначала убежденный в том, что ничего не делал, он затем засомневался в себе. После того, как свидетели дали показания против него, он стал считать себя убийцей. А этой ночью к нему вновь вернулась уверенность в том, что он не имеет отношения к этим преступлениям. А теперь?

Теперь он боялся самого себя, боялся тайных инстинктов, скрытых в глубине его существа…