Фосс

Если бы не ее семейство, миссис Боннер, будучи женщиной добропорядочной, выкинула бы горничную на улицу и думать о ней забыла. Учитывая все обстоятельства, на это она осмелиться не могла, и вопрос о будущем Роуз продолжал терзать ее многострадальную голову. Однажды после полудня в середине лета, когда задул горячий сухой ветер, качая несносные туземные деревья и поднимая в воздух тучи пыли, у миссис Боннер случилась мигрень, и она впала в форменную истерику. Страдалица бросилась в гостиной на диван с прямой спинкой, на который так любила усаживать гостей для прослушивания музыки, и судорожно зарыдала, поливаясь одеколоном.

— Что с вами, тетя Эмми? — воскликнула племянница, влетая в комнату.

В тот день они были дома одни, не считая Роуз, потому что Белла поехала в библиотеку, мистер Боннер еще не вернулся из магазина на Джордж-стрит, а Касси и Эдит по глупости отправились с подругами на пикник, не дождавшись, пока распогодится.

— Что не так? — спросила Лора, хлопая тетушку по тыльным сторонам ладоней.

— Не знаю! — всхлипнула миссис Боннер.

Потому что все было не так.

— Ничего, — закашлялась она. — Это все пыль! И те ужасные деревья, которые давно пора срубить под корень!

Миссис Боннер захлестнули волны негодования.

— Это все Роуз! — вскричала она после яростного порыва ветра, от которого содрогнулись оконные рамы. — Из-за нее все мы должны страдать! И не можем принимать в собственном доме гостей, не считая самых близких друзей. Все из-за Роуз! И Белла, стыдно сказать, постоянно видит эту несносную Роуз! Не говоря уже о юной девушке на кухне — вдруг подобный пример скажется на ее дальнейшей жизни!

— Возьмите, тетя, — проговорила Лора Тревельян, протягивая ей зеленый флакон с нюхательной солью. — Значит, все дело в Роуз.

— Я расстроена, отрицать не стану, — всхлипнула миссис Боннер уже не так горестно.

Молодая женщина присела с ней рядом на неудобное креслице, разгладила юбки муарового шелка и объявила с явно отрепетированным хладнокровием:

— Думаю, тетя, я нашла выход.

Миссис Боннер вдохнула нюхательную соль так глубоко, что ноздри неприятно резануло.

— Дорогая Лора! — ахнула она и закашлялась. — Я знала! Я верила, что у тебя есть идея, но по какой-то неясной причине ты решила меня помучить!

Молодая женщина в волнах серого шелка была очень серьезна и спокойна, деловито разглаживая замявшиеся складки.

«Я не понимаю Лору», — вспомнила миссис Боннер не без опаски.

— Какой же ты нашла выход? — спросила она.

Молодая женщина не торопилась с ответом. В ней зрела идея, ожидая своего часа. Никто не смог бы ускорить ее появления на свет. Идея хранила сама себя.

Лора прикрыла веки, погасив взгляд нежных, внимательных глаз. Отрешенность не мешала ей улыбаться женственно и сладостно. Тетушке Эмми пришлось признать: лицо Лоры смягчилось.

Лора сказала:

— Это и выход, и в то же время не совсем выход. По крайней мере, из моей идеи может что-нибудь получиться, если позволят обстоятельства.

— Ох, — вздохнула миссис Боннер, мечтавшая о прочном сундуке, в котором замкнет все свои неприятности. — Надеюсь, это не секрет?

— Идея так проста, что вряд ли ее вообще можно назвать идеей.

— Рассказывай! — взмолилась миссис Боннер.

— Рассказывать почти нечего, разве что самое начало, потому что конец еще не наступил. Так вот, первым делом я перевела Роуз с чердака в свободную комнату внизу.

— В нашу лучшую комнату! — прошипела миссис Боннер.

— Пусть посидит там тихонько. Я буду приносить ей на подносе еду. По расчетам Роуз, ждать осталось всего несколько дней. Я навела справки и договорилась с акушеркой хорошей репутации, которая живет в Вуллумулу. Зовут ее, кстати, соответственно — миссис Чайлд[27].

— В нашей лучшей комнате! — вскричала миссис Боннер.

— Что происходит? — спросил коммерсант, входя в гостиную.

— Та ужасная женщина, — взвизгнула его жена, — собирается… Роуз Поршен — в нашей лучшей комнате! Это устроила Лора, причем у меня за спиной!

Для мистера Боннера, который терпеть не мог скандалов, собственный дом стал не мил. Он прислушался к шуршанию платьев. Раскрасневшиеся лица смотрели на него с упреком. Его окружали одни женщины.

— Лора, — начал он, хватаясь за любое оружие, каким бы тупым оно ни было, — поверить не могу, что ты пошла на шаг столь необдуманный!

Как и большинство людей, мистер Боннер лелеял себя мыслью, что с чувствами других считается лишь он один.

— Напротив, я хорошенько все обдумала, — ответила несчастная Лора, — и мне не дает покоя мысль, что мой ребенок появится на свет на чердаке или, того хуже, на улице!

— Твой ребенок?! — повторил дядюшка бесцветным голосом.

— У Лоры просто разыгралось воображение, вот и все! — пояснила тетушка. — Ах ты ж, господи!

Молодая женщина в шуршащем платье из переливчатого шелка дошла до белого каления.

— Боже, дай мне терпения, — проговорила она. — Если истина неприемлема, ее обзывают плодом разыгравшегося воображения.

— А ведь мы обращались с ней как с дочерью! — вскричала миссис Боннер.