Фортуна

Но когда все теоретики увидели полученный продукт, то долго слов не могли подобрать. Было такое впечатление, что это все окалина. Кусок чего-то серого, рыхлого и вонючего, был размером в две ладони. На железо «это» и близко не походило.

— Мы ошиблись, это не железная руда? — поинтересовался Лёва.

— Это руда, — уверенно сообщил Кущин. — Времени или температуры не хватило довести процесс до кондиции. Ничего, позже повторим.

Снова заготовляли древесный уголь, попутно сносили куски руды к кузне. Во второй раз мы почти сутки бдили над печью, нагнетая воздух и меняясь посменно. Опять закончили процесс выплавки, когда подошли к концу запасы угля. И снова результат не порадовал. Нет, в середине этой серой «бяки» было что-то, похожее на металл. Николаич его даже молотком расплющил. И вынес вердикт:

— Тренируемся дальше.

Все хорошо, но угля это мероприятие требовало немерено. А топор был по-прежнему — один. Правда, Женька нам всем напомнил, что на берегу Лёвочка выпаривает соль, используя в качестве дров то, что приносит море. Пусть мы только на небольшом участке пляж почистили. Но можно же пройтись вдоль берега и насобирать еще.

— Берите Илью и складывайте дрова в одну кучку, потом перетащим, — одобрил идею Николаич.

Остальные продолжали искать руду и таскать уже на себе глину в лагерь. УАЗик решили поберечь для более глобальных работ. Попутно я занимался и своим вопросом. Я так и не определился с крепежным материалом для строительства. Но саман нам точно не годился. И не только из-за летних дождей. Не удержит эта глиняная масса камни. А без них строительство дома не имело смысла. Мы пока не в курсе, какие животные могут прийти.

То стадо буйволов, что кочевало на другой стороне озера, внушало определенные беспокойства. Хорошо, что эту часть долины буйволы не посещали. Но кто знает их сезонную миграцию?

Парни смогли припомнить, что цемент — это смесь известняка, глины и еще чего-то. По поводу самого известняка мнения разделились. Не то его нужно подвергнуть температурной обработке до смешивания, не то нет. Естественно, что наш командир велел мне это все постигать опытным путем. Мол, пробуй по-всякому, куда нам спешить? В смысле, пока натаскаем камни, пока инструмент изготовим — времени достаточно.

Так что мы занимались заготовками и экспериментировали. Для этих целей налепили несколько печей. Мы же эту «башенку» каждый раз разламывали. В результате выявили несколько основных моментов: руда должна быть измельчена и просушена, складывать её нужно слоями, чередуя с углем. И самое главное — чем дольше процесс, тем больше шансов на успех.

В очередной раз мы продержались трое суток. Вымотались изрядно. Но жар полыхал такой, что я опасался за саму печь. Но она не развалилась, хотя ночью напоминала сопло реактивного самолета. Да и гул огонь издавал похожий.

Выплавить из руды металл у нас всё же получилось. Николаич потом гордо лупил молотком по этому куску, покрытому окалиной, высвобождая из шлака само железо. Парни хором советовали все то, что когда-то слышали. Но, в основном, рекомендовали делать больше сминаний и сгибов. Радовало, что мы обрели опыт плавки. Так что и с ковкой решили не спешить, продолжая теперь уже накалять железо в печи кузницы и проковывать.

И вот наконец наш командир из получившегося бруска начал ваять изделие. Расплющил одну сторону. А потом они на пару с Олегом пытались загнуть эту часть вокруг нашего ломика. Вполне успешно. Далее начали придавать форму противоположной стороне бруска, пытаясь изобразить лезвие топора. В целом, топор получился узнаваем. И как он остыл, Николаич сразу насадил его на топорище.

— Мягковат металл, — вздыхал Кущин. — Точить часто придется.

Но все равно первая победа радовала. Только дрова для угля требовались постоянно. Но вообще-то хотели пока переплавить бамперы и сделать парочку нормальных топоров.

Так что праздник по обретению календаря хоть и решили отметить, но после всех дневных работ. Мы с Тимуром обычно в первую половину дня тупо таскали камни, что обильно валялись в округе. Ближе к озеру камней было меньше. Но на склонах этого добра хватало. Николаич с Андреем, если не занимались приготовлением еды, то рубили деревья на склонах. Их потом планировали пустить на доски.

Я когда про эти доски впервые услышал, то решил, что мы еще и пилу будем как-то там в кузне сооружать. Но процесс этот совершенно не представлял. Мало того что у нас инструментов почти нет, так и технология насечек зубьев сложная.

— Топором доски изготовим, — заявил Кущин.

— Как топором? — изумился Лёвочка.

— Как раньше делали, — ответил Николаич и начал пояснять.

Знания у него были от бабки. Вернее, он чуть ли не столетний бабкин дом вспомнил. Ладно, сруб из дуба крепок. Но оказалось, что и не пиленые доски служат на порядок дольше, сохраняясь десятилетиями.

Пила разрывает волокна древесины. И доска стареет быстрее. Вырубленное топором хранится дольше.