Фортуна

Илья еще поворочался и заснул. Тимур вообще не просыпался. Ему, как старшему машины, перед этим подремать не довелось. А я хоть урывками, но успел поспать. И теперь с тревогой оглядывал округу. Отчего-то стало не по себе. Ночью в лесу вообще всякие звуки мерещатся. То ночные птицы, то еще какая хрень.

Запоздало я припомнил, что змей на юге хватает. А мы так опрометчиво на земле разлеглись. С другой стороны, топали и шумели, пока устраивали лагерь, так, что все живое должно было уползти-убежать подальше. В общем, успокоил себя и уснул. И пробудился от зычного голоса майора, что скомандовал: «Па-а-адъем!!!»

— Ну вот, теперь можно и осмотреться, — начал выбираться из спальника Тимур.

И пяти минут не прошло, как все собрались возле УАЗа.

— Щас еще построение нам устроит, — ворчал Евгений.

— Калиниченко, для тебя лично могу зарядку и марш-бросок организовать, — услышал бурчание старлея Кущин.

— Не стоит, Александр Николаевич, — поспешил заверить его Женька.

— Значит, быстро оправились, перекусили и обратно по нашим следам до развилки, — приказал майор.

Часть 2

ЗИЛ на чуть влажной почве оставил вполне приметный след. Но покружить нам все равно пришлось немало. Если бы мы ночью не петляли, то отыскали бы путь быстрее. Плюс теперь приходилось подниматься на возвышенность. Отчего-то вечером мне этот спуск не показался таким крутым.

Пару раз майор останавливал машины и выходил лично посмотреть на следы.

В очередную остановку из кунга выбрался лейтенант Ликсх. Мало того, он выволок карту. Развернул эту простыню на капоте уазика и начал что-то вещать майору. Снова я поленился выходить наружу. Жевал жвачку. С тоской вспоминал свое решение бросить курить. А у парней спрашивать бесполезно. Последние сигаретки «постреляли» друг у друга еще на месте ночевки. Все планировали затариться в поселке неподалеку. А такая задержка в пути стала для всех сюрпризом.

До меня доносились отголоски беседы майора и Ликсха. Этот задохлик уверял, что стоит двигаться строго на восток, в таком случае мы по-любому выберемся на федеральную трассу. Кущин возражал, предлагал искать развилку и основную дорогу. Еще мотивировал тем, что наш транспорт по пересеченной местности не пройдет.

Здесь, в низинах, во время дождей образуются приличные потоки. Несут они за собой не только лесной мусор, но и камни. А иногда валуны, и довольно крупные, сами сползали под воздействием природных явлений. Называли подобные места каменными реками. Хотя они во время ливней и наполнялись водой. То, что уазик такое препятствие не преодолеет, я точно знал и с Кущиным был согласен.

Лейтенантик даже покраснел от желания доказать свою правоту. Этого убогого к нашей группе прикрепили в последний момент, когда мы уже грузились на вокзале. Якобы этот умелец будет потом, в штабе, на картах наносить все, что положено. Кущин подобному специалисту порадовался вполне искренне. Я, кстати, тоже. Обычно возиться с картами никто не любит. А тут отыскали «добровольца». Илья Резников так вообще прыгал от восторга, что ему не придется сидеть внутри кунга, а имеется возможность двигаться с комфортом в салоне уазика. На эту тему они с Калиниченко поспорили. Но подкинули монетку и решили, что Евгений поменяется с Ильей местами на обратном пути.

Молодого лейтенанта к нам отправили «во временное пользование» из военкомата. Этот Ликсх учился в университете. Но военная кафедра там имелась. Раз в год студентов вывозили в полевой лагерь. А тут по какой-то причине перед последним курсом сослали одного с нами на учения. Да еще и звание лейтенанта присвоили. Ну, просто цирк!

Вообще-то «художник» оказался забавным парнем. Ржать мы все начали еще на стадии знакомства, когда тот представился как Лев Карлович Ликсх.

Представляете, это мелкое и тщедушное — ЛЕВ! Форму он получал явно впопыхах. И размер штанов на свою худосочную задницу не сумел подобрать. Так что одежда еще больше подчеркивала немощность парня. Хотя от этого рисовальщика на учениях ничего особенного и не потребуется. Будет в палатке сидеть да наносить на карте все изменения.

— Что, тяжело в учении — приходи в армию? — подначивали Лёву парни.

Но что такое военная служба, Ликсх неплохо представлял. В купе он сразу выудил свои запасы спиртного, и мы его радостно приняли в свой коллектив. Майор проверил, как и где устроились наши водители, потом заглянул в наше купе и больше не появлялся. Похоже, «обсуждал стратегию» с начальством. Мы, правда, не наглели. Разливали напитки исключительно в чайную посуду, а бутылки прятали под сиденьем.

Где-то к середине ночи вспомнили, что среди нас имеется «художник». Вернее, это Лев сообщил, что рисовальные принадлежности прихватил, и предложил запечатлеть на память Калиниченко. Женька не понял, чего это ему так подфартило, и как мог отнекивался.

— У вас лицо выразительное, — увещевал его Лев.

— Да чего там выразительного? — скромничал Евгений.

В результате Калиниченко раскрутили на портрет. Вот уж не знаю, как Лёве удавалось что-то там рисовать при такой качке вагона. Плюс мы продолжали выпивать за знакомство и успех.