Форс-мажор – навсегда!

Юдин обмяк — не блаженно, а от безнадеги. У кого супчик жидковат, у кого жемчуг мелковат. Усмешечки, коньячок, шуточки — в состоянии ли преуспевающий бизнесмен проникнуться горестями раздавленного и обобранного лоха?! Учились вместе? Ну и учились! Выучились…

— Олег! Ты скажи… Да или нет?!

— Что — да? Что — нет?

— Ты меня… вытащишь? — внутренне сжался в невесомый комочек от унижения и… черт побери, от призрачной надежды.

— Худо, — покачал головой Гомозун, эдакий отчаявшийся хирург над телом безнадежно больного. — Совсем худо. Совсем дурак стал. А еще компьютерный гений!

Ну да, ну да! Повальный американизм в новорусской среде. Немогемпоступитьсяпринципом: A fool and his money are soon parted. Если ты такой умный, то почему такой нищий? А потому, что все нажитое умом отнято бандитом. Зато бандит богатый и, следовательно (да?!), самый умный.

Иди-ка ты, Олег, куда подальше, если ничем, кроме еврейского коньяка, не можешь помочь бедному еврею!.. Секунда-другая — и стряслась бы бессильная и стыдная истерика.

— Вытащу! — опередил Гомозун юдинскую истерику на секунду-другую. — А ты как думал? Ты иначе думал? Говорю же, совсем дурак стал!.. Шутку-то хочешь? Две!

— Какие могут быть шутки, Олег?!

— Притчевые. Фигурально выражающие основные принципы русского бизнеса… Отвлекись ты от своей «жопы». Сказал, вытащу! Тоже мне — жопа! Вонючая, но неглубокая. Слушай сюда…

— Вряд ли восприму, Олег.

— Воспримешь. Ку-у-уда ты денешься!

— Ну давай…

Шутка номер один:

Едем это мы в поезде «Санкт-Петербург — Москва». Купе СВ. Я (Гомозун) и Гриша Левинец. Сокурсники, институт культуры. Весело едем и, что называется, культурно общаемся. И — водка заканчивается. В вагоне-ресторане — шаром покати. Это лет восемь назад…

И — Бологое. Бросили на спичках, кому бежать за доппайком. Выпало мне (Гомозуну). Выпрыгиваю как был в рубашке, в шлепанцах и — к вокзальному кабаку. А он закрыт! Походил вокруг, поколотился бабочкой об стекло. Обидно ни с чем возвращаться! Реакция изнутри нулевая.

Глядь, мужичок подкрался незаметно, топчется рядышком. Ботинки на босу ногу, пальто с проседью и пролысью.

— Тебе чего, — меня (Гомозуна) спрашивает, — водочки?

— Газировки, блиннн!

— Давай деньги — приволоку. Сколько?

— На все!

— Бу сде! Но учти, я беру на сорок копеек дороже! Водочка не паленая, проверенная. Так что…

— Да хоть на рубль! Но учти, не вернешься — из-под земли тебя достану и туда же, под землю, закопаю!

— Обижаешь!

Схватил деньги, усвистал.

Переминаюсь, мерзну потихоньку, сигналю Грише — щас! А сам себе начинаю сомневаться…

Пять минут, десять, пятнадцать…

Отправление объявляют. Поезд трогается.

Прыгаю на ходу. Эх-х! Деньги — ладно! А вот что кинули, как фраера последнего, — обидно, не то слово!

Ан нет! Не кинули! Бежит мужичок, пыхтит! Бутылки в охапку. Четыре белоголовки!

Отдельная песня, как он все четыре бутылки передавал на убыстряющемся ходу — обе руки-то заняты! Ни одной не разбил! Даже последнюю… Там платформа кончилась — мужичок с разбега рухнул на какие-то кучи угля, снегом запорошенные. Вскочил, дальше за поездом рванул — мокрый, черный, грязный, теряя ботинки, задыхаясь… Впихнул последнюю бутылку и лишь тогда тормознул, отстал, еще и ручкой помахал: счастливого пути…

Вот какие люди бывают, Марик! Не мизантропствуй. Да-а-а…

А теперь главное, Марик! Открываем мы в купе все четыре бутылки и… во всех четырех — вода!

Блиннн! Тайники человеческой души! Зачем вернулся, мужичок?! Зачем бежал, рискуя шею сломать?! Зачем?!

А затем! Честность — лучшая политика. Мы, мужички, не воры и не кидалы! Деньги дадены — товар должен быть поставлен… А вот качество товара — это статья особая, другая…

Так-то, Марик, так-то!

Шутка номер два:

Едем это мы в жигуленке по Болгарии. Я (Гомозун) и Гриша Левинец. Сокурсники, институт культуры. Постдипломная практика. Весело едем и, что называется, культурно общаемся. А ракия все не заканчивается и не заканчивается. Это лет семь назад… Из Варны едем, где нас приземлили, до Несебра, где нас ждут в кемпинге. Шоссейка извилистая.

Глядь, лежит на дороге новый ватный матрас. Остановились, подобрали. Километра через полтора — еще один. Подобрали. Потом еще один. И еще. Через относительно равные промежутки. Сюр! Или ракия? Словом, набили «жигуленок» матрасами. На кой они нам?! Но не пропадать же добру! Едем дальше. Догоняем и обгоняем арбу. Мужичок сонно-лениво правит осликом, сидючи на стопке этих-таких матрасов.

— Дед! — кричим. — Что ж ты! Вот у нас матрасы! Подобрали за тобой. Ты бы хоть смотрел за грузом…

— А мне зачем? Мне уже не нужно. Я их сам подобрал. Двенадцать штук. А больше не нужно.

Едем дальше — догоняем громадину-грузовик, «Урал», с шофером-солдатиком. Из «Урала», из кузова они, матрасы, и шлепаются…

— Эй! Служивый! Оглянись, воин!

— Ух! Ё-мое! Перемать!.. А, начхать! Не возвращаться же! И так опаздываю!

— Хоть эти-то (наши) забери!

— Да хрен с ними! Пользуйтесь!

Мы с Гришей на тех матрасах две недели в кемпинге… пользовались. Девки в Болгарии качественные и дешевые. Но не в девках на матрасах суть!